Византийско-Итальянские отношения 11-13 в.в.

1150 года Конрад III отправляет своего посла в Византию с письмами,

описывающими политическое положение. «Сицилийский тиран подкупил деньгами

Вельфа – «это служило препятствием к исполнению проекта похода в Италию.

Теперь же пришла новая весть, что весь французский народ со своим королем,

по наущению тирана сицилийского, вошел в заговор против нашего

превосходнейшего брата и готовиться поднять оружие. … Мы, во всяком случае,

решились поставить себя и нашу империю за нашего брата и его

безопасность».[14] Сам аббат Вибальд, близкий к Конраду III человек, писал

папе и кардиналу Гвидо, что его государь действительно несколько изменился

под влиянием знакомства с убеждениями греческого общества. Эту мысль он

выразил в выражении, что Конрад III возвратился из Константинополя

«немножко тронутым греческим непослушанием и гордостью». Вибальд был

сторонником не только германо-византийского союза, но и восстановления

отношений между Римом и Византией. Он боролся против политики Рожера II,

понимая что она идет наперекор целям Конрада III. Под влиянием его

сообщений римская курия вступила на путь мирных отношений с императором

Мануилом I. Вместе с тем Евгений III подготавливает обсуждение вопроса о

германском походе на Италию, что было окончательным ударом для коалиции,

имевшей в виду новый крестовый поход и движение на Византию. Обе империи и

в том числе Римский папа приходили к соглашению по сицилийским делам. Но

смерть Конрада III в начале 1152 года совершенно изменила положение дел. А

уже в феврале 1154 года умер Рожер II и вступивший на престол его сын,

боявшийся затруднений из-за германо-византийских переговоров, направил в

Константинополь своих послов, предлагая Мануилу I мир и вознаграждение за

все причиненные недавним опустошением Фив и Коринфа убытки. Но в Византии

не придали серьезного значения этому предложению. По-видимому в 1154 году

Мануил I начал вторжение в Италию, но командир флота Константин Ангел

действовал неосторожно и вскоре оказался в плену у норманнов. Тогда

византийцы попытались поднять против нового норманнского короля Вильгельма

I своих традиционных союзников – германцев. Но приемник Конрада III

Фридрих Барбаросса держался настороженно, опасаясь усиления позиций

византийцев в Италии. Мануил I решает действовать самостоятельно. В Италию

было послано войско под командованием Михаила Палеолога и Иоанна Дуки,

располагавших большими денежными средствами. Им удалось привлечь на свою

сторону некоторых влиятельных феодалов, недовольных Вильгельмом I. Многие

города Южной Италии, в том числе Бари и Трани, в период с 1155 по 1156

сдались после непродолжительной осады и признали вассальную зависимость от

византийского императора. Но смерть Палеолога, затянувшаяся осада Бриндизи,

отход венецианских контингентов, - все это ослабило византийскую армию. В

1156 г. Вильгельму удалось взять в плен Алексея и Иоанна Дуку, а новая

экспедиция под командованием Алексея Аксуха в 1157 г. не принесла успеха.

«Военные неудачи и опустошение казны заставили Мануила искать мира, который

был заключен при содействии папы в 1158г. При этом договор 1158 г.

обуславливал, что Вильгельм будет содействовать василевсу против его врагов

на Западе. Тем самым договор знаменовал изменение политической обстановки в

Италии: Византия и норманны вступали в союз против Фридриха

Барбароссы.»[15]

В период 1155 по 1156 годы Мануил I начинает проводить политику

восстановления единства Церквей (восточной и западной). Приемник Адриана

папа Александр III, который вступил в борьбу с Фридрихом из-за политических

прав над Италией, поддерживал императора Мануила I и поощрял его церковную

политику. В 1168 г. Мануил I и папа решают подробнее рассмотреть вопрос

соединения Церквей и условия снятия схизмы. С этим поручением в Рим был

отправлен севаст Иордан. Главный вопрос заключался в том, что Мануил I

Комнин хотел «соединить свою Церковь с матерью всех Церквей, дабы обе

Церкви были под одним главой, и вместе с тем требовал, чтобы апостольский

престол возвратил ему корону империи. … Это важное предложение было

осуждаемо в папском совете, где и было решено отправить в Константинополь

Убальда, епископа-кардинала Остии, и Иоанна, кардинала ордена святых Павла

и Иоанна, которым предстояло доложить в Константинополе римские воззрения

на этот вопрос.»[16] В конце концов реальная жизнь должна была показать

Мануилу I невозможность осуществления союза с Римским престолом. На Западе

было мало приверженцев соединения Восточной и Западной Церкви, если с этим

союзом неразрывно связывалось усиление влияния Византии в Южной Италии. Но

в планы византийского императора входило не только утвердиться в Южной

Италии, но и послать эмиссаров с денежными суммами в Северную Италию для

завоевания местной знати, поддержать союз ломбардских городов против

германского императора. Так же известно, что Мануил I не щадил средств,

чтобы иметь приверженцев и в Северной Италии, поддерживал денежными

субсидиями восставшие против Фридриха города и, наконец, помог миланцам

снова отстроить их разрушенный город. Кремона, Павия, Анкона и торговые

итальянские республики поддерживались императором Мануилом I с целью иметь

в их лице опору для своих политических планов. «Ему казалось возможным, что

все западные народы составят союз против ромэев – и войдут в одно общее

против них соглашение, а потому он всячески старался заблаговременно

обезопасить себя. Он говаривал, что восточных варваров он может деньгами

склонить к миру, но что касается многочисленных народов западных, то

чрезвычайно их боится.» - так писал Никита Акоминат. В то же время

итальянские торговые республики Пиза, Генуя и Венеция все они имели

немалые торговые привилегии в Константинополе и во всех областях империи,

обладали крупными материальными средствами и в случае нужды могли быть

деятельными проводниками политики императора. Совершенно в особенных

отношениях с империей находилась Венеция. Мануил I не доверял венецианцам и

не мог простить им измены при Корфу и издевательств над ним самим. Получив

привилегии беспошлинной торговли в Византии, Венеция не старалась соблюдать

свои обязанности по отношению к империи и вызывала, поэтому со стороны

последней ряд мер к ослаблению ее прав.

Одновременно с этим византийские дипломаты добиваются упрочнения

норманно-византийского союза – они хлопочут о том, чтобы создать личную

унию обоих государств, и предлагают Вильгельму II, новому королю Сицилии,

стать наследником Мануила I.

Такое активное вмешательство в итальянские дела не могло не обострить

взаимоотношения империи с венецианцами, стремившимися стать твердой ногой

на Балканах, но не желавшими укрепления позиций Византии в Италии. 12 марта

1171 года разразился конфликт, когда по приказу императора по всей

территории Византии были арестованы венецианские купцы и конфискованы их

товары. Действия византийского правительства привели к вооруженному

конфликту. В Италии у Византии были активные союзники, а переворот 12 марта

1171 г. освободил империю от венецианского засилья. И не смотря на то, что

внешняя политика Византии к началу 70-х годов XII в. достигла серьезных

успехов, империя стояла перед внешнеполитической катастрофой. Бесконечные

войны опустошали государственную казну, войска были утомлены беспрерывными

походами, более того сами принципы внешней политики Мануила I вели к

поражению.

Политика Мануила I была двойственной: с одной стороны он продолжал

традиции Алексея I (дипломата и воина) - быстрые рейды, закрепление на

захваченной территории, возведение опорных сооружений позволило Комнинам

постепенно продвигаться вглубь вражеских владений; а с другой – длительные

войны в Италии, унесшие тысячи жизней и дорого обошедшиеся византийской

казне, - все это шло в разрез с действительными интересами империи и не

соответствовало трезвым принципам политики Алексея I. Военной тактике

Мануила I сопутствовала гибкая дипломатия. «По-прежнему императоры не

брезгают сеять рознь между своими врагами, но гораздо чаще прибегают к

иному средству – щедрыми дарами и еще более щедрыми обещаниями завоевывают

они сердца местной знати: в Италии, Сербии, Венгрии, даже среди сельджуков

– повсюду византийцы находят сторонников из местного населения, используя

вражду феодальных клик и социальные противоречия.»[17] В XII в. византийцы

постоянно создают коалиции: то вместе с Конрадом III и венецианцами они

противники сицилийских норманнов и французского короля, то, напротив, в

борьбе против Венеции и Фридриха Барбароссы ищут поддержки Генуи, Милана, а

затем французов и англичан.

Комнины сделали многое, чтобы укрепить Византию. В XII в. империя

стала одним из сильнейших государств Средиземноморья. Ее армия пользовалась

уважением повсеместно, ее флот успешно сражался с норманнским и

венецианским. Мануил I все чаще строил реальную политику на принципах

универсализма. В то время как Европа стояла на пороге рождения национальных

государств. Политика Мануила I, мечтавшего о единой империи, единой Церкви

и едином монархе, была столь же чуждой реальности, как и политика его

соперника – Фридриха Барбароссы.

После смерти Мануила I Комнина новые правители (малолетний Алексей II

и регентша Мария Антиохская) расхищали казну, открыто покровительствовали

итальянцам. Столица кипела от негодования. «В 1182 году восставший народ

обратил в руины богатые итальянские кварталы Константинополя.

Воспользовавшись народным восстанием, власть захватил представитель боковой

линии Комнинов – Андроник I Комнин (1183-1185)».[18]

|ГЛАВА 3. |ПАДЕНИЕ ВИЗАНТИЙСКОЙ ИМПЕРИИ |

ЧАСТЬ 1. Подготовка к IV крестовому походу

Особое место в истории крестоносного движения занимает четвертый

крестовый поход. Он примечателен в ряду остальных – предшествовавших ему и

последовавших за ним – тем, что его история с исключительной ясностью

обнаружила настоящие цели организаторов и рядовых участников крестовых

походов вообще. Именно в четвертом крестовом походе, завершившимся

разгромом Византии и образованием Латинской империи, чрезвычайно ярко

проявились грабительские устремления феодалов и католической Церкви, т. е.

как раз те устремления, которые и составляли главную пружину всего

крестового движения – от начала до конца.

Крестоносцы, отправившиеся в 1202 году в поход против мусульманского

Египта для освобождения главной христианской святыни – Иерусалима, вместо

этого, спустя два года, захватили столицу Византийской империи –

Константинополь.

Подготовка к четвертому крестовому походу началась в конце ХII века.

Инициатором был римский папа Иннокентий III (1198 – 1216). «Как в

предыдущих походах лица, занимавшие папский престол, ревностнее всех

старались об осуществлении этой идеи, так точно и теперь Иннокентий III,

лишь только он был выбран главою церкви, стал лелеять замысел об

освобождении Гроба Господня. Все, без исключения, источники согласны в том,

что именно Иннокентий III был главным организатором войны за Св.

Дело».[19] Доказательством служит личная его переписка. Большое количество

писем в период с 1198 по 1204 года посвящены именно этому делу. Иннокентий

поставил главной своей целью установление политического верховенства

римской курии над всем феодальным миром Запада и Востока. Важнейшим

средством для осуществления этих грандиозных планов должен был стать

четвертый крестовый поход. В посланиях, направленных во Францию, Германию,

Англию, Италию, Венгрию и др. страны (сентябрь 1198 года), он призывал

«всех верных» выступить на защиту «святой земли» и потребовал, чтобы

графы, бороны и города к марту 1199 года снарядили военные отряды для

похода.

«…Иннокентий III сам подал пример воодушевления крестоносной идеи: он

снарядил на собственный счет корабль, снабдил его экипажем и припасами,

пожертвовал десятую часть доходов Римского престола на крестовый

поход…»[20]

Одновременно были приняты практические меры по организации четвертого

крестового похода. На монастыри и церкви была возложена обязанность

доставить средства на проведение « священной войны » в размере 1/40 их

имущества и доходов. Полученные таким путем суммы текли в папскую казну

(обычно их собирали монахи, рассылавшиеся во все страны) якобы на расходы

по содержанию крестоносных ополчений; на самом деле огромные средства,

попадавшие в Рим, зачастую использовались совсем для иных целей. Крестовые

походы и в этом отношении служили для католической церкви источником

солидных доходов.

Чтобы рассеять недоверие к целям курии, Иннокентий III обязался

пожертвовать 1/10 своих доходов на «священное дело» и даже снарядил на

свои средства одну галеру в помощь восточным «братьям – христианам».

Папские энциклики и письма были направлены во все концы Европы. Он

убеждал обоих заклятых врагов – французского и английского королей не

губить народ вечными распрями, не истощать своих сил в братоубийственной

войне, а направить их на Святое дело, загладив тем самым свои тяжкие и

многочисленные грехи. Венгерского короля Иннокентий III брал под свое

покровительство, обещая ему заботится о его землях во время его

отсутствия, но и заодно торопил его с отъездом, грозя отлучением от церкви

за неисполнения обета. Письма папы доходили и до суровых князей далекой

Германии и до жителей Сицилии, и в богатые итальянские республики. Но и

соединение сил всего Запада Иннокентию III казалось слишком малым для

борьбы с могущественными сарацинами, поэтому к этому предприятию он

привлекал и Восток. «В планы распространения владычества римской Церкви на

Восток, которые лелеял Иннокентий III, разумеется, входила и Византия,

которую … римские понтифики давно имели намерение включить в орбиту

непосредственного влияния римской курии. Иннокентий III добивался от

Византии не только согласия на участие в крестовом походе (хотя он,

безусловно, стремился использовать материальные и военные ресурсы Византии

в целях установления верховенства курии на Востоке): папа поднял перед

византийским императором вопрос о церковной унии, конечно, на условиях

полного подчинения греческой Церкви римской. Воссоединение Церквей – это

была старая «формула» римских первосвященников, за которой скрывались

корыстные намерения жадных наместников св. Петра: присвоение богатств и

доходов греческой Церкви».[21]

Особого внимания заслуживает следующее обстоятельство: в своем

послании к Алексею III Иннокентий III не ограничился «отеческими»

увещаниями и ссылками на Евангелий. В его обращении содержалась скрытая

угроза: папа намекнул на то, что в случае отклонения Константинополем

требований апостольского престола против Византии, возможно, выступят

определенные силы Запада. Что именно папа имел в виду – это выяснится в

дальнейшем. Это еще одно основание думать, что уже при начале организации

четвертого крестового похода Иннокентий III тайно вынашивал (вероятно,

лишь в самой общей форме) план направить против Византии силы феодалов

Запада. Тем самым четвертый крестовый поход, затевавшийся Иннокентием III,

открывал большие возможности для реализации папских планов утверждения

католицизма на Восток, и прежде всего в Византии.

Но дипломатическая игра Иннокентия III увещания и угрозы – не возымела

действия: как в 1198 году, так и в 1199 году. Константинополь отклонил

требования «апостольского престола». Такая позиция Византии еще больше

разжигала аппетиты курии.

Цвет французского и фламандского рыцарства, во главе которого

стоял Теобальд Шампанский, Людовик Блуасский, Балдуин Фландрский, Симон

Монфорский, многочисленные толпы англичан, немцев и сицилийцев, сам король

венгерский приняли крест.

Силы собрались большие, поэтому надо было обсудить, куда и каким

образом их направить. И вот, на протяжении почти всего 1200 года во Франции

на больших собраниях баронов идут постоянные дискуссии о том «как лучше

помочь Святой Земле». Тогда же из Компьена были направлены послы (по 2

уполномоченных от каждого князя) в Венецию для ведения переговоров

относительно морской переправы крестоносного воинства. В результате

переговоров с венецианским дожем Энрико Дандоло в начале апреля 1201 года

был подписан договор об условиях на которых Венеция соглашалась

предоставить крестоносцам корабли.

Можно сказать, что вторая причина, обусловившая поворот событий

четвертого крестового похода, коренилась в глубоких экономических

противоречиях между Венецией и другими северо-итальянскими городами – Пизой

и Генуей, а также Византией. Эти противоречия порождались и определялись

главным образом столкновением их торговых интересов в Восточном

Средиземноморье. С конца XI века Венеция играла первенствующую роль в

левантийской торговле. Венецианская феодально – купеческая олигархия,

опиравшаяся на экономическое и военно – морское могущество республики

святого Марка, давно уже пользовалась широкими привилегиями в Византийской

империи.

Все более слабевшему Византийскому государству поневоле приходилось

идти на уступки Венеции. Ее морской флот был серьезной силой, которая не

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5