Реферат: Историческая наука в России в 30-е гг.
Реферат: Историческая наука в России в 30-е гг.
Реферат
Историческая наука в России в 30-е гг.
Унификация
исторического знания. В 30-е гг. в СССР произошла трансформация
недемократического централизма в авторитарно-административную и, наконец,
авторитарно-деспотическую систему (См.: Гордон Л. А., Клопов Э. В. Что это
было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30 -
40-е гг. М., 1989. С. 140). Было завершено создание двух охранительных режимов
- административно-карательного и пропагандистско-идеологического (Историки
спорят. М., 1989. С. 265 – 266). Политика стала играть решающую роль в
складывании историографической ситуации в стране, а конкретные исследования
стали сверяться с историческими взглядами И. В. Сталина.
Фундаментальным
пониманием исторических событий И. В. Сталин не обладал, однако невеждой в
истории не был. Краеугольной в его понимании истории России была мысль об ее
отсталости, высказанная в 1931 г. в речи на I Всесоюзной конференции работников
промышленности. И. В. Сталин говори «История старой России состояла, между
прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы.
Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские
капиталисты. Били японские бароны. Били все - за отсталость. За отсталость
военную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за
отсталость сельскохозяйственную» (Сталин И. В. Вопросы ленинизма. 11-е изд. М.,
1940. С. 328).
В трактовке И.В.
Сталина с образованием Российского централизованного государства была решена
задача «обороны от нашествия турок, монголов и других народов Востока», однако
«технико-экономическая отсталость» страны существовала и в XVII в., и в XVIII
в. Но существовал и Петр I, который, «имея дело с более развитыми странами на
Западе, лихорадочно строил заводы и фабрики для снабжения армии и усиления
обороны страны... Это была своеобразная попытка выскочить из рамок отсталости»
(Там же. С. 359).
Для И. В. Сталина
характерен четко выраженный прагматизм в оценке исторических личностей. Уже
после войны на встрече с постановщиками фильма «Иван Грозный» он далеко не
случайно назвал того же Петра I «Петрухой», заметив, что тот не национален -
ибо открыл дверь иностранцам. Логика И.В. Сталина здесь достаточно
очевидна--необходимо поскорее отгородиться от «тлетворного влияния» Запада,
аналогии петровского «открытого окна» в Европу поэтому не нужны.
Особое внимание И.В.
Сталин уделял истории партии. В 1931 г. он написал письмо в редакцию журнала
«Пролетарская Революция» «О некоторых вопросах истории большевизма», в котором
акцентировал внимание па «ошибках» историков Запада, а также авторов
четырехтомной «Истории ВКП (б)» под редакцией Е.М. Ярославского. «Проработке»
подверглись И.М. Альтер, А.Г. Слуцкий, Д.Я. Кии, Д.А. Баевский, С.А.
Пионтковский, И.И. Минц, Н.Н. Эльвов и др. В начале 1937 г. И. В. Сталин
обратился с письмом «Об учебнике истории ВКП(б)» к составителям книги по
истории партии. «Я думаю, - писал он, -- что наши учебники по истории ВКП(б)
неудовлетворительны по трем главным причинам. Неудовлетворительны либо потому,
что они излагают историю ВКП(б) вне связи с историей страны, либо потому, что
ограничиваются рассказом, простым описанием событий и фактов борьбы течений, не
давая им необходимою марксистского объяснения, либо же потому, что страдают
неправильностью конструкции, неправильностью периодизации событий» (К изучению
истории: Сб. ст. М., 1937. С. 28).
Сам И.В. Сталин давал
весьма своеобразное определение истории партии: «История пашей партии есть
история преодоления внутрипартийных противоречий и неуклонного укрепления рядов
нашей партии на основе этого преодоления» (Сталин И. В. Соч. Т. 9. С. 5).
Опираясь на него, он разработал свою схему периодизации истории ВКП(б):
1) исключил из
периодизации дату II съезда РСДРП (1903 г.) и свел его значение к образованию
РСДРП и появлению фракций большевиков и меньшевиков. По сути дела, отрицался
факт образования партии нового типа, вопреки утверждению В. И. Ленина о том,
что большевизм существует как течение политической мысли и как политическая
партия с 1903 г.;
2) исключил из
периодизации ленинский «период подготовки революции», зато включил 1904 г. в
«годы революции», добавив к ним и «период русско-японской войны»;
3) продлил период
реакции до 1912 г. и связал оформление большевиков в партию с VI Пражской
конференцией РСДРП;
4) перенес на два года
(с 1910 на 1912) начало периода нового революционного подъема;
5) соединил период
империалистической войны с Февральской революцией, сократив продолжительность
последней до марта 1917 г.
Позднее в «Кратком
курсе истории ВКП (б)» И. В. Сталин писал: «Книга Ленина «Что делать?» была
идеологической подготовкой такой партии. Книга «Шаг вперед, два шага назад»
была организационной подготовкой такой партии. Книга Ленина «Две тактики
социал-демократии в демократической революции» была политической подготовкой
такой партии. Наконец, книга Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» была
теоретической подготовкой такой партии.
Можно с уверенностью
сказать, что никогда еще в истории ни одна политическая группа не была
основательно подготовлена к тому, чтобы оформиться в партию, как большевистская
группа» (История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков): Краткий
курс. М., 1953. С. 135 - 136). Утверждая это, И. В. Сталин фактически свел
процесс подготовки партии нового типа к созданию В. И. Лениным четырех
названных выше трудов, содержание и значение каждого из которых он сузил до
единственного аспекта.
Послеоктябрьская
периодизация истории партии, предложенная И. В. Сталиным, базировалась на
фетишизации партийных директив и выступлений вождей. Она исключала НЭП, зато
выделяла период «борьбы за индустриализацию» (1926-1929 гг.), относящийся по
времени, когда она фактически не велась, период «борьбы за коллективизацию»
(1930-1934 гг.), и, наконец, период «завершения социалистического
строительства» (1935-1937 гг.).
По оценке профессора Н.Н.
Маслова, «предложенная Сталиным и проведенная в книге периодизация создавала
миф нем как руководителе партии большевиков с момента ее образования» {Маслов
Н. Н. «Краткий курс истории ВКП(б)» - энциклопедия культа личности Сталина //
Вопросы истории КПСС. 1988. № 11. С, 56).
Репрессии в среде
историков. Процесс политизации истории как науки сопровождался произволом и
насильственными в среде историков методами воздействия. И. В. Сталина и его
окружение не могли не раздражать независимые исторические школы, проявлявшие
уважение к отечественным научным традициям.
О «деле историков» мы
уже писали, о судьбе отдельных историков, осужденных вместе с С. Ф. Платоновым,
следует сказать особо. В этом плане весьма примечательна жизнь академика Е. В.
Тарле. После возвращения из ссылки его перестали именовать академиком,
практически не печатали. О Е. В. Тарле заговорили после выхода в свет
монографии «Наполеон», которая в «Правде» и «Известиях» была оценена негативно.
Однако книга понравилась И. В. Сталину и на следующий день в газетах появилась
заметка «От редакции», которая взяла под защиту ученого. В марте 1937 г. с Е.
В. Тарле была снята судимость и он вновь был объявлен академиком. В 1937 - 1939
гг. появились его новые труды - «Жерминаль и прериаль», «Нашествие Наполеона на
Россию», «Талейран». Е. В. Тарле в канун войны был дважды пожалован Сталинскими
премиями.
По-иному сложилась
судьба Ю. В. Готье, работу которого «Железный век в Восточной Европе» журнал
«Историк-марксист» квалифицировал как «идеологическую подготовку интервенции
против СССР». В 1934 г. он вернулся из ссылки, и долгое время считалось, что ничего
оригинального не создал. Ныне же выяснилось, что он писал дневник, содержавший
порой резкие, но в принципе верные оценки тогдашней действительности.
Наступление сталинизма
на историческую науку имело широкие географические рамки. В 1930 г. на Украине состоялось
судилище по делу мнимой организации «Союза вызволения Украины», в которую якобы
входили многие ученые во главе с историком М. С. Грушевским. Лидерам СВУ
инкриминировалось раздувание буржуазного национализма, внедрение чуждой
культуры. В 1931 г. аресты возобновились, было объявлено о деятельности некоего
«Украинского национального центра». М. С. Грушевский, имя которого склонялось и
в связи с этим процессом, был отправлен в ссылку, а его книга «История Руси -
Украины» запрещена.
После письма И. В.
Сталина в редакцию журнала «Пролетарская Революция» начался разгром
историко-партийной науки. «Кто же, кроме безнадежных бюрократов, - восклицал И.
В. Сталин по поводу работ историков партии, - может полагаться на одни лишь
бумажные документы? Кто же, кроме архивных крыс, не понимает, что партии и их
лидеров надо проверять по их делам прежде всего, а не только по их
декларациям?» (Сталин И. В. Соч. Т. 13. С. 96). В массовом порядке из научных
центров страны стали изгоняться историки, попадавшие под уничтожающий огонь
критики. В 1936 г. был расстрелян декан исторического факультета МГУ профессор
Г. С. Фридлянд, который, как было заявлено, использовал научную деятельность
«для контрабандистского протаскивания идей, враждебных ленинизму».
В резолюции общего собрания
ячейки истории партии ИПК «Об итогах обсуждения письма тов. Сталина» (декабрь
1931 г.) было записано: «В ходе обсуждения вскрыт ряд новых антипартийных
контрабандистских вылазок и развернуто беспощадное большевистское разоблачение
выявленных троцкистских контрабандистов (Миронов, Альтер) и иных
фальсификаторов истории нашей партии (Юдовский, Горин, Ванаг, Бантке и др.).
…Обсуждение показало нежелание историков-коммунистов до конца вскрыть и
по-большевистки признать свои крупнейшие ошибки политического и исторического
характера (Кии, Баевский, Минц, Лукин и др.)» (Куманев В. А. 30-е годы в
судьбах отечественной интеллигенции. М., 1991. С. 86). Восемь из десяти
названных выше историков были репрессированы и погибли. Жертвами террора стали
крупные ученые: историк-публицист Ю. М. Стеклов, историки партии В. Г. Кнорин и
В. Г. Сорин, директор Института истории АН СССР академик Н. М. Лукин, директор
Библиотеки им. В. И. Ленина В. И. Невский и др. (Подробнее см.: Куманев В. А.
Указ. соч. С. 83 - 86).
Письмо И.В. Сталина «О
некоторых вопросах истории большевизма» положило конец борьбе между школой М.
Н. Покровского и группой Е. М. Ярославского за гегемонию на «историческом
фронте». В октябре 1931 г. Е. М. Ярославский отправил покаянное письмо И. В.
Сталину, в котором униженно писал: «Тов. Сталин, укажите мне тот "ряд
ошибок принципиального и исторического характера", о которых Вы говорите в
конце Вашего письма». И. В. Сталин указал на «ошибки», а Е. М. Ярославский
начал их исправлять, приступив к фальсификации истории. Со школой же М. Н.
Покровского дело обстояло иначе.
С января 1936 г.
началась развернутая критическая кампания против М. Н. Покровского, характер
которой, по-видимому, не соответствовал действиетльным ошибкам ученого.
Писатель К. М. Симонов спустя многие годы попытался вскрыть объективные причины
критики. Он писал: «Покровский отвергался, а на его место ставился учебник
истории Шестакова не потому, что вдруг возникли сомнения в тех или классовых
категориях истории России, а потому, что потребовалось подчеркнуть силу и
значение национального чувства и тем самым в современности, в этом и был корень
вопроса» (Симонов К. М. Глазами человека моего поколения М 1989. С. 183).
В 1937 г. были
подготовлены изданные позднее сборники под названием «Против исторической
концепции М. Н. Покровского» (1939 г.) и «Против антимарксистской концепции М.
Н. Покровского» (1939 г.). Свое отношение к недавнему руководителю исторической
науки выразили представители старой школы Б. Д. Греков, С. В. Бахрушин, В. И.
Пичета, С. В. Юшков, их последователи - Н. М. Дружинин, К. В. Базилевич, Б. Б.
Кафенгауз, а также ученики М. Н. Покровского -I А. М. Панкратова, М. В.
Нечкина, А. Л. Сидоров и др. К концу 30-х гг. «разгромленная» школа М. Н.
Покровского именовалась уже как «банда шпионов и диверсантов, агентов и
лазутчиков мирового империализма, заговорщиков и убийц».
Репрессии 30-х гг.
нанесли непоправимый ущерб отечественной исторической науке. Однако при этом
наличествовал интересный момент, выделенный доктором исторических наук В. А.
Муравьевым: «...Сталин решает убрать тех, кто начинал разработку истории
революционного движения, кто достаточно много знал, вернуть буржуазных
историков и тем самым ощутить себя наследником прошлого страны и породить
мифологизированную историю» (История и историки. М., 1990. С. 75). Кроме того,
репрессии способствовали завершению процесса унификации исторического знания.
Немало этому содействовали постановления партии и правительства по вопросам
развитии исторической науки и преподавания истории в вузах и школе и
организационная перестройка исторических учреждений.
Организационная
перестройка исторических учреждений и преподавание истории в школах и вузах. В
январе-марте 1934 г. Наркомпрос РСФСР провел два совещания ученых и
преподавателей истории, которые высказались за реорганизацию преподавания
истории в школах и улучшение подготовки кадров преподавателей. На основе этих
решений стали готовиться постановления партии и правительства.
В постановлении СНК
СССР и ЦК ВКП(б «О преподавании гражданской истории в школах СССР» (16 мая 1934
г.) указывалось, что главным недостатком совет с кой исторической науки
являлась подмена изложения конкретного хода истории абстрактными
социологическими схемами. 9 июня 1934 г. ЦК ВКП(б) принял решение о введении в
начальной и неполной средней школе элементарного курса всеобщей истории и
истории СССР, Были созданы авторские коллективы по подготовке учебников истории
для средней школы. К концу лета 1934 г. был подготовлен конспект учебника по
истории СССР, на который в августе 1934 г. А. А. Жданов, С. М. Киров и И. В
Сталин написали «Замечания». Их текст был одобрен Политбюро ЦК ВКП(б). Главные
недостатки конспекта, по мнению авторов «Замечаний», заключались в том, что он
представлял собой «конспект русской истории, а не истории СССР, т.е. истории
Руси, но без истории народов, которые вошли в состав СССР». Работа над
учебниками затянулась, поэтому 26 января 1936 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли
новое постановление «Об учебниках по истории». Была создана комиссия под
председательством А. А. Жданова, получившая право организовать группы по
пересмотру уже подготовленных учебников.
В совокупности комплекс
партийных и правительственных документов 1934 - 1936 гг. определил требования
власть имущих к исторической науке и как бы дополнил И. В. Сталина по
историческим вопросам. Были, по сути дела, намечены пути дальнейшего развития
отечественной историографии.
К середине 30-х гг.
марксистская методология достаточно прочно укоренилась в системе АН СССР,
бывшей когда-то оплотом немарксистской исторической науки (носители иного
мировоззрения к этому времени в большинстве своем были репрессированы). Поэтому
в феврале 1936 г. было принято решение о ликвидации Коммунистической академии
и. передаче ее учреждений АН СССР. На основе этого решения образовался Институт
истории, в котором было создано восемь секторов. Периодическим органом
института стал журнал «Историк-марксист», с 1936 г. институт издавал
непериодический сборник «Исторический архив», с 1937 г. - «Исторические
записки». В 1934 - 1935 гг. были восстановлены исторические факультеты
университетов в Москве и Ленинграде, при них начала функционировать
аспирантура.
В результате
организационной перестройки 30-х гг. сложилась система исторических
научно-исследовательских учреждений и центров подготовки кадров, существующая с
небольшими изменениями и ныне.
Изучение
дореволюционной истории России в 30-е гг. отечественная историческая наука не
только создала общую концепцию истории России, но и достигла определенных
успехов в разработке конкретных проблем. В первую области очередь можно
говорить о достижениях в области изучения истории России периода феодализма.
В 1932 г. в Академии
истории материальной культуры прошла дискуссия о характере строя Древней Руси.
И. И. Смирнов и его последователи высказали мысль о складывании у славянских
племен на базе разложения первобытного строя рабовладельческого общества. Б. Д.
Греков доказывал, что у восточных славян возникали феодальные отношения и
установилась феодальная общественно-экономическая формация. Большинство
участников обсуждения поддержало эту точку зрения.
В 30-е гг. Б. Д. Греков
стал ведущим специалистом по истории феодальной Руси. Он начал разработку таких
принципиально новых идей, как роль товаризации сельскохозяйственного
производства в изменении форм феодальной ренты, связь форм ренты с общественным
устройством и внутренней политикой государственной власти и феодальных
группировок и т. п. Итогом исследования явилась его монография «Очерки по
истории феодализма в России» (1934 г.).
Дальнейшая разработка
идей, высказанных в ходе дискуссии 1932 г., привели Б. Д. Грекова к обобщению
концепции в книге «Феодальные отношения в Киевском государстве» (1935 г.),
«Киевская Русь» (1939 г.), где доказывалось, что процесс феодализации шел
параллельно с государственным строительством. Автор пришел к выводу, принятому
всей последующей историографией, о складывании государства с центром в Киеве
только после выравнивания социально-экономических и политических условий
развития севера и юга восточнославянских земель. Исследователь аргументировано
полемизировал с представителями норманнской теории, показал достаточно высокую
степень развития восточного славянства.
Проблемы истории
Древней Руси в 30-е гг. достаточно интенсивно разрабатывал историк-юрист С. В.
Юшков, взгляды которого во многом были тождественны построениям Б. Д. Грекова.
Наибольший интерес представляет его трактовка Древней Руси как колыбели
русского, украинского, и белорусского народов.
Среди работ, освещающих
более поздние этапы истории феодальной России, следует, выделить
фундаментальные исследования С. Б. Веселовского, в частности его монографию
«Село и деревня в Северо-Восточной Руси XIV - XVII вв.» (1936 г.). Автор
рассматривал процесс закрепощения крестьян в связи сеньориальным или вотчинным
режимом. Интересна постановка им вопроса о соотношении общественной структуры
Киевской и Северо-Восточной Руси в XIV - XV вв. Подчеркивая, что может он быть
темой специального исследования, С. Б. Веселовский указывает на наличие в
Суздальской Руси пережитков киевских явлений. Заслуживает внимания и выделенная
им тенденция к исчезновению мелкого землевладения в Московской Руси в третьей
четверти XVI в.
Большое место в
отечественной историографии 30-х гг. занимала и внешнеполитическая тематика.
Наиболее значимыми в этой области были исследования академика Е. В. Тарле,
разрабатывавшего 'проблемы внешней политики России начала XIX в. и
приступившего в это время к фундаментальному исследованию Крымской войны.
Учитывая сложность судьбы ученого, следует особо отметить наличие в его работах
тех лет скрытой полемики с отдельными историческими оценками К. Маркса и Ф.
Энгельса. Например, известное марксистское определение бонапартизма как
лавирования между классом феодалов и буржуазии. Известно и ленинское уточнение:
«Бонапартизм есть лавирование монархии, потерявшей свою старую, патриархальную
или феодальную, простую и сплошную опору, - монархии, которая принуждена
эквилибрировать, чтобы не упасть, заигрывать, чтобы управлять, - подкупать,
чтобы нравиться, - брататься с подонками общества, с прямыми ворами и жуликами,
чтобы держаться не только на штыке» (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 17. С. 273
- 274). Е. В. Тарле занял совершенно иную позицию, заявив: «Став па путь
политической реакции, Наполеон делал то, что прежде всего и больше всего было
нужно крупной торгово-промышленной буржуазии и всю свою внутреннюю и внешнюю
политику он строил так,, чтобы прежде всего были полностью удовлетворены
интересы: этого класса» (Тарле Е. В. Наполеон. М.. 1991. С. 4).
Страницы: 1, 2
|