Реферат: История написания "Краткого курса истории ВКП(б)"
Реферат: История написания "Краткого курса истории ВКП(б)"
Реферат
на тему: «История написания «Краткого
курса истории ВКП(б)»
Содержание
Введение
История написания «Краткого курса истории ВКП (б)»
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Утверждение ленинской исторической концепции,
накопленный опыт в изучении и преподавании истории партии способствовали
развитию историко-партийной науки, создавали хорошую основу для воспитания
советских людей в духе марксизма-ленинизма.
Во второй половине 30-х годов встал вопрос о написании
единого учебника по истории партии. Была создана комиссия ЦК ВКП(б), которая
рассмотрела и одобрила к изданию в 1938 г. книгу «История ВКП(б). Краткий
курс». Появление «Краткого курса» было для своего времени достижением в
разработке истории партии. Вместо многочисленных учебников истории партии с
различной периодизацией и часто ошибочной трактовкой некоторых вопросов был
создан новый труд, одним из его достоинств можно считать то, что история партии
тесно связывалась с историей страны.
Вместе с тем «Краткий
курс» содержал серьезные теоретические и фактические ошибки, обусловленные как
общим уровнем развития историко-партийной науки второй половины 30-х годов,
слабой изученностью ряда важных сторон деятельности и внутренней жизни партии,
так и влиянием культа личности И. В. Сталина.[1]
В сентябре 1938 г. в «Правде» был опубликован текст
нового учебника по истории партии «Краткий курс истории ВКП(б)». Затем он был
напечатан в теоретическом органе ЦК ВКП(б) -журнале «Большевик» - и наконец
вышел отдельной книгой. Созданный, как указывалось на титульном листе, под
редакцией комиссии ЦК ВКП(б) и одобренный ЦК ВКП(б), он на долгие годы стал
единственным пособием для изучающих историю большевистской партии как в СССР,
так и за рубежом. За 15 лет — с 1938 по 1953 г. — «Краткий курс» переиздавался
301 раз тиражом 42 816 тыс. экземпляров на 67 языках. Но и после прекращения
издания идеи и положения этой книги продолжали жить в официальных партийных
документах, учебниках по истории, разного рода исследованиях и
«фундаментальных» трудах ученых. За прошедшие годы «Краткий курс истории
ВКП(б)» получал разнообразные, часто прямо противоположные оценки. В
зависимости от политической конъюнктуры, его то непомерно превозносили, то
резко критиковали. Оценка «Краткого курса» в каждый исторический момент прямо
отражала отношение к Сталину и сталинизму, существовавшее в высшем партийном
руководстве. Уже это одно свидетельствует о неразрывной связи учебника с
идеологией сталинизма, воплощением и отражением которой он был[2].
Публикацию первой главы книги «Правда» сопроводила
передовой статьей «Глубоко изучать историю партии Ленина — Сталина», в которой,
«частности, указывалось: «В результате громадной теоретической работы,
проделанной комиссией ЦК ВКП(б), лично товарищем Сталиным, наша партия,
комсомол, все трудящиеся получили научный труд, запечатлевший со всей глубиной
славную историю борьбы и побед партии Ленина - Сталина». В постановлении ЦК
ВКП(б) от 14 ноября 1938 г. «О постановке партийной пропаганды в связи с
выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)» эта книга характеризовалась как «новое
могучее идейное оружие большевизма», как «энциклопедия основных знаний в
области марксизма-ленинизма».[3]
Н.С. Хрущев, осудивший на
XX съезде КПСС культ личности Сталина,
подверг критике и «Краткий курс истории ВКП(б)», порождавший, по его мнению,
догматизм, субъективизм и схоластику в изучении и пропаганде истории партии.
Секретарь ЦК, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС академик Б.Н. Пономарев
(участвовавший, кстати, в написании «Краткого курса»), выступая на Всесоюзном
совещании историков в декабре 1962 г. и оценивая влияние этой книги на
историко-партийную науку, заявил: «В 1938 г. вышел «Краткий курс истории
ВКП(б)». С этого момента история КПСС была втиснута в прокрустово ложе
сталинских схем «Краткий курс» по существу, заслонил собой от исследователей
теоретическую сокровищницу марксизма-ленинизма, труды Маркса, Энгельса,
Ленина». В последующие годы, в связи с развернувшимся процессом ресталинизации,
оценки «Краткого курса» все более смягчались. Например, во 2-м издании учебника
«История Коммунистической партии Советского Союза» (1962 г.), подготовленного
под редакцией того же Б.Н. Пономарева, говорилось, что во второй половине 30-х
гг. «развернулась работа по изучению истории партии. В целом это сыграло
положительную роль, хотя вышедший в то время «Краткий курс истории ВКП(б)» имел
серьезные недостатки. Он был пронизан культом личности Сталина и не давал
правдивого и объективного освещения многих вопросов истории партии, что
отрицательно сказалось на идеологической работе партии». А в 3-м издании (1969
г.) такое в известной степени критическое утверждение было заменено фразой:
«Требовалось усилить идейно-политическое воспитание интеллигенции, партийных
кадров. ЦК ВКП(б) провел ряд мероприятий для улучшения пропаганды и агитации».
О «Кратком курсе» и его негативном влиянии на пропаганду уже не было ни слова.
Характерна для того времени и оценка «Краткого курса»,
данная в 5-м томе многотомной «Истории КПСС»: «В ноябре 1938 г. вышел в свет
«Краткий курс истории ВКП(б)». Эта книга, несмотря на известные недостатки,
сыграла значительную роль в изучении истории партии, в развертывании
идеологической работы».[4] Подобная
оценка сохранялась в историографических изданиях 70 — начала 80-х гг. Выйти за
ее пределы в то время было нельзя. Только в 1988 г. открылась возможность
подлинно объективной, критической оценки «Краткого курса» в научных
исследованиях и публицистике.
«История написания «Краткого курса
истории ВКП (б)»
Выходу в свет «Краткого курса истории ВКП(б)»
предшествовала довольно длительная и драматическая история. Начало ее относится
к концу 20-х гг., когда идеологические потребности обострившейся борьбы за
власть в руководстве ВКП(б) и формировавшийся культ личности Сталина начали все
в большей степени вступать в противоречие с традиционной для большевизма
«ленинской концепцией» истории партии, изложенной в многочисленных в то время
учебниках по истории ВКП(б).
Новое толкование истории партии требовалось как лично
Сталину, так и тому номенклатурному слою партийных бюрократов, на который он
опирался. Им в равной степени было важно обеспечить представление о
легитимности своей власти, исторически обосновать свое сомнительное «право» на
политическое господство в стране. «Фальсификаторская переделка прошлого вовсе
не была делом личной интриги или групповой склоки... — писал Л.Д. Троцкий в
книге «Сталинская школа фальсификаций». Дело шло о глубоком политическом
процессе, имеющем свои социальные корни. ...Поднявшаяся над революционным
классом бюрократия не могла, по мере упрочнения своих самостоятельных позиций,
не испытывать потребности в такой идеологии, которая оправдывала бы ее
исключительное положение и страховала бы ее от недовольства снизу. Этим
объясняется тот гигантский размах, который получила перекройка, перелицовка и
прямая подделка еще совсем свежего революционного прошлого».
Вдохновителем и организатором процесса был Сталин,
неуклонно стремившийся к созданию своего культа и ореола величия вокруг своего
«теоретического гения». Он решил, прежде всего, обеспечить собственный контроль
над общественными науками - политэкономией, философией и, конечно, историей
партии. Уже в 1931 г. он выступил в журнале «Пролетарская революция» со статьей
«О некоторых вопросах истории большевизма». После этого историко-партийная
наука превратилась в поле острейшей политической борьбы и инструмент создания
культа личности. Репрессии против одних известных историков, многие из которых
являлись одновременно и крупными партийными функционерами (А.С. Бубнов, В.Г.
Кнорин, В.И. Невский, Н.Н. Попов и др.,); «проработка» других (Ем. Ярославский,
И.И. Минц и др.) и превращение их в послушных исполнителей воли вождя,
использование на поприще истории в качестве авторов «новых» концепций
представителей ближайшего окружения Сталина (Л.П. Берия, К.Е. Ворошилов, Л.М.
Каганович, И.П. Товстуха и др.), отличавшихся готовностью к безудержной лести и
угодничеству и, одновременно, к любой фальсификации истории, — все это служило
достижению указанной цели.[5]
Таким образом, на протяжении первой половины 30-х гг.
складывалась новая сталинская концепция истории большевизма, которая была
призвана сменить старую, традиционную ленинскую концепцию. В чем же различие и
сходство этих двух концепций истории ВКП(б)?
Если говорить о сходстве, то оно — в классовой
непримиримости, пронизывающей и ту и другую концепцию; в партийности, отрицавшей
саму возможность правоты оппонента и идейного компромисса с ним; в одобрении
политического экстремизма, насилия, вооруженного восстания как методов
достижения политических целей; в отрицании самоценности любых форм гражданского
общества, идейного и политического плюрализма, «буржуазной» демократии; в
признании диктатуры пролетариата — «власти, не ограниченной законом и
опирающейся на насилие», — «высшей формой демократии»; и, наконец, в убеждении,
что революционная партия пролетариата не только имеет право, но и должна,
завоевав власть, править от имени и в интересах пролетариата, не останавливаясь
перед применением силы не только по отношению к «врагам», но и к самому
пролетариату. Следовательно, история партии большевиков становилась прежде всего
историей борьбы против классовых врагов и «оппортунистов» всех мастей. «История
нашей партии, — говорится в «Кратком курсе истории ВКП(б)», — есть история
борьбы и разгрома мелкобуржуазных партий: эсеров, меньшевиков, анархистов,
националистов. Как видим, идейно-политическая основа ленинской и сталинской
концепций истории большевизма фактически идентичны. Но есть между ними и
существенное различие. Классовая позиция и партийная тенденциозность в
ленинской концепции истории РСДРП и большевизма проявлялись в определенном
отборе действительных, реальных фактовв их соответствующей интерпретации.Ленин, как правило, не опускался до искажения фактов. «Нельзя делать
иллюзий, создавать себе мифы, — писал он в 1910 г., — материалистическое
понимание истории и классовая точка зрения безусловно враждебны этому».[6]
Для Сталина же и его присных правда факта, документа,
статистики не имела значения. Они сознательно занимались мифотворчеством
(например, по поводу руководящей роли Сталина в октябрьском перевороте),
подтасовкой фактов (к примеру, путем экстраполяции обвинений «врагов народа» в
подрывной деятельности применительно к октябрьскому и послеоктябрьскому
периодам), искажением статистики и т. д. В 30-е и последующие годы правке в
духе утверждающейся сталинской концепции истории партии подвергался даже текст
произведений Ленина (разумеется, с ведома самого Сталина). В конечном счете
было решено положить «конец произволу и неразберихе в изложении истории партии,
обилию различных точек зрения и произвольных толкований важнейших вопросов
партийной теории и истории партии, которые имели место в ряде изданных
учебников по истории партии», иными словами — установить цензуру со стороны ЦК
ВКП(б) над всеми изданиями по истории партии, унифицировать освещение фактов и
событий, ограничить самостоятельность авторов трудов по истории ВКП(б) в
трактовке тех или иных вопросов.
В октябре 1935г. отдел партийной пропаганды и агитации
ЦК ВКП(б) и Ученый комитет ЦИК СССР провели совещание преподавателей Института
красной профессуры, на котором обсуждался вопрос о преподавании истории партии.
Участники совещания высказались за создание нового учебника по истории ВКП(б).
Это пожелание было одобрено ЦК ВКП(б), образовавшим комиссию по подготовке
учебника во главе с секретарем ЦК ВКП(б) А.А. Ждановым.
В 1935—1937 гг. коллектив авторов под руководством
В.Г. Кнорина, П.Н. Поспелова и Ем. Ярославского предложил ЦК несколько
вариантов макета будущего учебного пособия, однако все они были признаны не
отвечающими поставленным задачам.
В начале 1937 г. к авторскому коллективу с письмом «Об
учебнике истории ВКП(б)» обратился Сталин. «Я думаю, — писал он, - что наши
учебники по истории ВКП(б) неудовлетворительны по трем главным причинам.
Неудовлетворительны либо потому, что они излагают историю ВКП(б) вне связи с
историей страны; либо потому, что ограничиваются рассказом, простым описанием
событий и фактов борьбы течений, не давая необходимого марксистского
объяснения; либо же потому, что страдают неправильностью конструкции, неправильностью
периодизации событий». Сталин предложил авторам учебника предпослать каждой
главе (или разделу) краткую историческую справку об экономическом и
политическом положении страны, без чего, заметил он, история партии будет
выглядеть «как легкий и непонятный рассказ о делах минувших».[7]
Он рекомендовал также дать марксистское классовое
объяснение обилию течений и фракций в партии в дореволюционный период, а также
показать, что борьба большевиков с антибольшевистскими течениями и фракциями была
принципиальной борьбой за ленинизм. Для разъяснения этого положения Сталин
предложил использовать письмо Энгельса Бернштейну (1882 г.), приведенное в его
докладе на VII расширенном пленуме ИККИ и его,
Сталина, комментарии к этому письму. Здесь нелишне заметить, что в своем
докладе Сталин дает определение истории партии, которое почти дословно
совпадает с определением Кагановича в упомянутой выше речи в ИКП. «История
партии, - говорил Сталин, — есть история преодоления внутрипартийных
противоречий и неуклонного укрепления рядов нашей партии на основе этого
преодоления».[8] Из этого
определения вытекает, что Сталин и его окружение понимали историю партии лишь
как историю внутрипартийной борьбы, когда отбрасываются или едва затрагиваются
вопросы политической деятельности партии и партийного строительства. Именно
так, по-сталински, была описана вся внутрипартийная жизнь в будущем «Кратком
курсе истории ВКП(б)». Наконец, в письме Сталина содержалась разработанная им
самим схема периодизации истории большевизма, внешне продолжавшая вроде бы
ленинскую периодизацию истории партии, данную в работах «Что делать?», «Детская
болезнь "левизны" в коммунизме» и других, но, по существу,
отличавшаяся от нее принципиально. Предложенная Сталиным и выведенная в
«Кратком курсе» периодизация создавала миф о Сталине как члене высшего
руководства партии большевиков с момента ее образования и косвенно оправдывала
политические колебания Сталина в марте 1917 г. как колебания, имевшие место
лишь якобы на буржуазно-демократическом этапе еще до перехода к этапу
социалистической революции. Послеоктябрьская периодизация истории РКП (б) -
ВКП(б), предложенная Сталиным, базировалась на фетишизации партийных директив и
выступлений Сталина. Как справедливо говорил на Всесоюзном совещании историков
в 1962 г. Б.Н. Пономарев '(позднее он об этом не вспоминал), «в освещении
послеоктябрьского периода истории страны Сталин прямо насаждал волюнтаризм.
Результатом была фетишизация силы приказа, директивы, любого выступления
Сталина; это искажало историческую перспективу: декларированное выдавалось за
реально существующее». Именно из-за данного обстоятельства в сталинской схеме
возник период «борьбы за индустриализацию» (1926—1929 гг.), хотя в то время она
фактически еще не проводилась; период «борьбы за коллективизацию сельского
хозяйства» (1930-1934 гг.) совпал с годами наиболее интенсивного развития
индустрии; наконец, венчал схему период «завершения строительства
социалистического общества», названный так в соответствии с решениями XVII съезда ВКП(б) — «съезда
победителей». Это не помешает в 1939 г. на XVIII съезде партии провозгласить вступление СССР в полосу
«завершения строительства бесклассового социалистического общества и
постепенного перехода к коммунизму», что по точному смыслу лозунга
свидетельствует о признании незавершенности процесса строительства социализма в
СССР.
Несмотря на теоретическую несостоятельность и
фактическую ошибочность сталинской схемы, 16 апреля 1937 г. политбюро ЦК ВКП(б)
постановило: «Предложить группе, работающей над учебником по истории ВКП(б) -
т.т. Кнорину, Ярославскому, Поспелову положить в основу их работы проект т.
Сталина и предложенную им схему периодизации истории ВКП(б). ...Для выполнения
этого задания в 4-месячный срок освободить Кнорина, Ярославского и Поспелова на
4 месяца от всякой другой работы». [9]После
принятия решения, выполненного в срок, появился еще один, окончательный вариант
макета «Краткого курса истории ВКП(б)», розданный для ознакомления членам
комиссии ЦК ВКП(б) и членам политбюро ЦК ВКП(б). Из сохранившихся материалов
видно, что они существенных изменений в текст макета не внесли. Замечания
носили характер мелких редакционных поправок, а то и просто отчеркиваний,
вопросительных знаков или «галочек» на полях.
Единственным членом комиссии, действительно работавшим
над макетом и внесшим в него существенную и принципиальную правку, был Сталин.
В Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ)
хранятся фотокопии тех страниц макета, которых в той или иной степени коснулась
рука Сталина. Это позволяет не только увидеть его вклад в содержание книги, но
и установить ту концепцию истории ВКП(б), которой он руководствовался.
Необходимо отметить, что все содержание макета,
поступившего на рабочий стол Сталина, было в огромной степени пронизано культом
его личности. Исторические заслуги Сталина были неимоверно раздуты, в некоторых
местах апологетика в его адрес доходила до абсурда. Работая над макетом книги,
Сталин вычеркнул наиболее одиозно звучавшие превозношения. Из макета «Краткого
курса» Сталин вычеркивал лишь те преувеличенные восхваления в свой адрес,
которые выглядели недостаточно правдоподобно. Рукой Сталина написан
окончательный вариант титульного листа учебника. Эта формулировка
предопределила последующую канонизацию этого издания.
Сталин, работая над макетом, отредактировал заголовки
ряда названий глав и параграфов, приведя их в соответствие со своей концепцией
истории большевизма как истории борьбы против классовых и политических
противников, внес в текст другие редакционные изменения.
Но такой «мелкой» правкой Сталин не ограничился. В
ряде случаев он включил в «Краткий курс» большие собственноручно написанные
куски, существенно повлиявшие на всю концепцию и содержание книги. Известно,
что Сталин написал § 2 главы IV «О
диалектическом и историческом материализме» — философский раздел «Краткого
курса», который после его публикации считался единственным и наиболее
авторитетным изложением сути марксистской философии. Как популярное изложение
марксизма эта работа была не хуже, а может быть, и лучше многих других. И
наряду с другими она могла бы оказаться очень полезной. Но в том-то и дело, что
«наряду» уже не существовало. Она была единственной, уникальной. Она тотчас
была объявлена вершиной марксистско-ленинской мысли. А автор ее — гением из
гениев всех времен и народов, корифеем всех наук».
Философский раздел «Краткого курса» предваряет
сделанная Сталиным большая вставка, характеризующая положение на марксистском
«философском фронте» в условиях реакции. «Упадничество и недоверие, - писал он,
— коснулись также одной части партийных интеллигентов, считавших себя
марксистами, но никогда не стоявших твердо на позициях марксизма». К числу этих
партийных интеллигентов Сталин относил, в частности, и А.В. Луначарского,
отлучая его и ряд других «философских иноверцев» от марксизма.