Реферат: Николай Михайлович Карамзин как историк и его методы исследования прошлого
Уже современники Карамзина,
в том числе и многочисленные критики его труда обратили внимание на
определяющую особенность "Истории…", несопоставимую ни с одним из
предшествующих исторических сочинений, - ее цельность. "Цельность труду
Карамзина придала концепция, в которой определяющую роль играла идея
самодержавия как главного фактора исторического процесса". Эта идея
пронизывает все страницы "Истории…", иногда она
раздражающе-назойлива, подчас кажется примитивной. Но даже такие непримиримые
критики самодержавия, как декабристы, не соглашаясь с Карамзиным и легко
доказывая его несостоятельность, отдавали должное историографу за искреннюю
преданность этой идее, тому мастерство, с которым он проводил ее в своем труде.
Основа концепции Карамзина восходила к тезису Монтескье о том, что "огромное
государство может иметь только монархическую форму правления". Карамзин
идет дальше: не только монархия, но и самодержавие, то есть не только
единоличное наследственное правление, но и неограниченная власть просто
человека, который может быть даже избран на трон. Главное, чтобы было "истинное
самодержавие"- неограниченная власть обличенного высокими полномочиями
лица, строго и неукоснительно соблюдающего проверенные временем или продуманно
принятые новые законы, придерживающегося нравственных правил, заботящегося о
благе подданных. Этот идеальный самодержец должен воплощать "истинное
самодержавие" как важнейший фактор государственного порядка и
благоустройства. Русский исторический процесс, по Карамзину, это медленное,
порой зигзагообразное, но неуклонное движение к "истинному самодержавию".Оно
проходило, с одной стороны, в постоянной борьбе самодержавного начала с
удельными олигархическими, аристократическими тенденциями и силами, а с другой
– в ослаблении, а затем и ликвидации самодержавием традиций древнего народного
правления. Для Карамзина власть аристократии, олигархии, удельных князей и
власть народа – это не только две непримиримые, но и враждебные благоденствию
государства силы. В самодержавии же, говорит он, заключена сила, подчиняющая в
интересах государства народ, аристократию и олигархию.
Самодержавными
государями, то есть правителями с неограниченной властью, Карамзин считает уже
Владимира I и Ярослава Мудрого. Но после смерти первого, самодержавная власть
ослабла и государство потеряло независимость. Последующая история России по
Карамзину, это сначала нелегкая борьба с уделами, усиленно завершавшаяся их
ликвидацией при Василии III, сыне Ивана III Васильевича, затем постепенное
преодоление самодержавием всяческих поползновений на власть, а значит и на
благополучие государства со стороны боярства. Во время правления Василия
Темного "число владетельных князей уменьшилось, а власть государева
сделалась неограниченной в отношении к народу". Творцом истинного
самодержавия Карамзин рисует Ивана III, заставившего благоговеть пред собою
вельмож и народ". При Василии III князья, бояре и народ стали равным в
отношении к самодержавной власти. Правда, при малолетнем Иване IV самодержавию
угрожала олигархия – боярский совет во главе с Еленой Глинской, а после ее
смерти – "совершенная аристократия или державство бояр". Ослепленные
честолюбивыми поползновениями на власть, бояре забыли интересы государства, "заботились
не о том, чтобы сделать верховною власть благотворною, но о том, чтобы
утвердить ее в руках собственных". Лишь встав взрослым, Иван IV смог
покончить с боярским правлением. Новая угроза самодержавной власти возникла, со
стороны боярства во время болезни Ивана IV в 1553 г. Но Иван Грозный
выздоровел, а в сердце его осталась подозрительность ко всем сановникам. С
точки зрения Карамзина, русская история XV - начала XVII вв., - это период
подлинного национального возрождения, заторможенного последствиями неверной
экономической политики Рюриковичей. Освобождение от золотоордынского ига, укрепление
международных торговых связей и международного авторитета России, мудрое
законодательство Василия III и Ивана Грозного, постепенное обеспечение
самодержавием основных правовых и имущественных гарантий подданных. Путь к
этому возрождению Карамзин в целом рисует как непрерывный поступательный
процесс, связанный, прежде всего, с развитием истинного самодержавия, которое
лишь осложнялось негативными личными качествами носителей самодержавной власти:
безнравственностью и жестокостью Василия III, Ивана Грозного, Бориса Годунова,
Василия Шуйского, слабоволием Федора Ивановича, излишним мягкосердечием Ивана
III .
Н.М Карамзин в "Истории
государства Российского" подчеркивает три политические силы, характерные
для исторического пути России: самодержавие, опирающиеся на войско, чиновничий
аппарат и духовенство, аристократия и олигархия в лице бояр и народа. Что же
такое народ в понимании Н.М. Карамзина?
В традиционном смысле "народ"
- жители страны, государства - встречается в "Истории" довольно
часто. Но еще чаще Карамзин вкладывал в него иной смысл. В 1495 г. Иван III
прибывает в Новгород, где его встречают "святители, духовенство,
чиновники, народ". В 1498 г. после смерти старшего сына Ивана III "двор,
вельможи и народ были обеспокоены вопросом престолонаследия". "Бояре
вместе с народом выражали беспокойство после отъезда Ивана Грозного в
Александрову Слободу". Бориса Годунова просят стать царем "духовенство,
синклит, народ". Из этих примеров видно, что в понятие "народ"
Карамзин вкладывал все то, что не принадлежало к духовенству, боярству, войску,
государственным чиновникам. "Народ" присутствует в "Истории…"
как зритель или непосредственный участник событий. Однако в ряде случаев это
понятие не удовлетворяло Карамзина и он, стремясь точнее и глубже передать свои
идеи, использовал термины "граждане", "россияне".
Историограф вводит еще
одно понятие "чернь", не только как простой народ, но и в откровенно
политическом смысле – при описании движений классового протеста угнетенных
народных масс: "чернь Нижнего Новгорода, вследствие мятежного веча
умертвила многих бояр" в 1304 г., в 1584 г. во время восстания в Москве к
Кремлю устремились "вооруженных людей, чернь, граждане, дети боярские".
В пренебрежительном
смысле понятие "чернь" отражает представление Карамзина о мощных
движениях классового протеста в феодальной России как проявлениях анархических
тенденций. Карамзин считал, что народу всегда присуще стремление к вольности,
несовместимое с государственными интересами. Но, отрицая прогрессивное
политическое значение народа в отечественной истории, историограф делает его
высшим носителем оценок замыслов и деятельности представителей самодержавной
власти. В "Истории государства Российского" народ становится то
беспристрастным арбитром, когда речь идет о борьбе самодержавия с аристократией
и олигархией, то пассивным, но заинтересованным зрителем и даже участником,
когда волею исторических судеб сам оказывается лицом к лицу с самодержавием. В
этих случаях присутствие в "Истории…" народа становится важнейшим
творческим приемом Карамзина, средством выражения авторского отношения к
описываемым событиям. В повествование "Истории…" как бы врывается
голос историка, сливающегося с "мнением народным".
В "Истории
государства Российского" народному мнению Карамзин придает широкие смысловые
значения. В первую очередь народные чувства – от любви до ненависти к
самодержцам. "Нет правительства, которое для своих успехов не имело бы
нужды в любви народной " - провозглашает историограф. Любовь народа к
самодержцу как высший критерий оценки его поступков и одновременно – сила,
способная решить судьбу самодержца, особенно сильно звучит в последних томах "Истории
государства Российского". Покаранный за злодеяние (убийство царевича
Дмитрия) провидением, Годунов, несмотря на все свои усилия снискать любовь
народа, в конце концов оказывается без его поддержки в трудный для себя момент
борьбы с Лжедмитрием. "Народы всегда благодарны,- пишет Карамзин,-
оставляя небу судить тайну Борисова сердца, россияне искренне славили царя, но,
признав в нем тирана, естественно, возненавидели его и за настоящее, и за
минувшее…". Ситуации в воображении историографа повторяются и с
Лжедмитрием, который своим неблагоразумием способствовал охлаждению к нему
любви народа, и с Василием Шуйским: "Московитяне, некогда усердные к
боярину Шуйскому, уже не любили в нем венценосца, приписывая государственные
злополучия его неразумению или несчастию: обвинение, равно важное в глазах
народа".
Таким образом, Карамзин с
помощью "Истории государства Российского" поведал всей России о своих
взглядах, идеях и утверждениях.
Ко времени написания "Истории
государства Российского" Карамзин прошел долгий путь мировоззренческих,
нравственных и литературных исканий, наложивших глубокий отпечаток на замысел и
процесс создания "Истории…". Эпоха не проникалась убеждением в том,
что без понимания прошлого, поиска закономерностей общественного и культурного
развития человечества невозможно оценить настоящее и попытаться заглянуть в
будущее: "Карамзин оказался среди тех мыслителей, которые стали разрабатывать
новые принципы понимания истории, национальной самобытности, идеи
преемственности в развитии цивилизации и просвещения".
"Н.М. Карамзин писал
поистине в переломные для России, да и для всей Европы, времена", главными
событиями которых являлась Великая Французская революция, опрокинувшая устои
феодализма и абсолютизма; появление М.М. Сперанского с его либеральными
проектами, якобинский террор, Наполеон и само его сочинение являлось ответом на
вопросы, поставленные эпохой.
А.С. Пушкин назвал
Карамзина "последним летописцем". Но сам автор "протестует"
против этого: "Читатель заметит, что я описываю событию не врознь, по
годам и дням, но совокупляю их для удобнейшего восприятия. Историк не
летописец: последний смотрит единственно на время, а первый на свойство и связь
деяний: может ошибиться в распределении мест, но должен всему указать свое
место". Итак, не повременное описание событий интересует его прежде всего,
а "их свойства и связь". И в этом смысле Н.М. Карамзина следовало бы
назвать не "последним летописцем", а первым действительно подлинным
исследователем своего отечества.
Важным принципом при
написании "Истории…" является принцип следования правде истории, как
он ее понимает, пусть и была она иногда горька. "История не роман, а мир
не сад, где все должно быть приятно. Она изображает действительны мир"
замечает Карамзин. Но он понимает ограниченные возможности историка в деле
достижения исторической истины, так как в истории " как в деле
человеческом, бывает примесь лжи, однако ж характер истины всегда более или
менее сохраняется, и сего довольно для нас, чтобы составить себе общее
представление о людях и деяниях". Следовательно, историк может творить из
того материала, который у него есть и он не может произвести "золота из
меди, но должен очистить и медь, должен знать всего цену и свойства; открывать
великое, где оно таится, и не давать малому прав великого". Научная
достоверность – лейтмотив, постоянно беспокойно звучащий на всем протяжении
карамзинской "Истории…"
Еще одним важнейшим
достижением "Истории…" является то, что здесь с ясностью раскрывается
новая философия истории: только что начавший складываться историзм "Истории...".
Историзм открывал принципы постоянного изменения, развития и совершенствования
человеческого общества. Порождал понимание места каждого народа в истории
человечества, своеобразие культуры каждой науки, особенности национального
характера.. Карамзин провозгласил одним из своих принципов создании истории
общества во всех ее проявлениях, описание всего того, что входит в "состав"
гражданского бытия людей: успехи разума, искусства, обычаи, законы.
Промышленность, причем Карамзин стремится "переданное нам веками соединить
в систему ясную стройным сближением частей". Этот комплексный подход к
истории, проникнутый понятием единства исторического процесса, выявлением
причинно-следственных связей событий составляет основу исторической концепции
Карамзина.
Но не во все историк
опередил свой век: "он был сыном времени и по общей дворянской
настроенности своей идеологии, хотя и облагороженной просветительскими идеями и
по общему провиденциалистскому подходу к истории, несмотря на стремление
выявить ее житейские закономерности, и порой наивными попытками оценить роль
той или иной личности в истории,. что вполне соответствовало духу той эпохи".
Его провиденциализм
ощущается в оценке крупных исторических событий. Так, например, он искренне
верит в то, что явление Лжедмитрия I в истории России было рукой проведения,
покаравшего Бориса Годунова, по его мнению, за убийство царевича Дмитрия
Так же нельзя не сказать
и о том, что в своей "Истории…" Карамзин поставил проблему
художественного воплощения истории страны. "Художественность изложения как
непременный закон исторического повествования была сознательно прокламирована
историком", считавшим, что: "видеть действие действующих",
стремиться к тому, чтобы исторические лица жили "не одним сухим именем….".
В предисловии Н.М. Карамзин перечисляет: "порядок, ясность, сила,
живопись. Он творит из данного вещества…". "Он" у Карамзина -
это историк, а подлинность материала, упорядоченность и ясность изложения,
живописная сила языка – таковы выразительные средства, находившиеся в его
распоряжении.
Именно из-за своего
литературного характера "История…" подверглась критике со стороны
современников и историков последующих лет. Так, "Стремление Карамзина
превратить историческое изложение в занимательный рассказ, оказывающий
нравственно воздействие на читателя, не отвечало представлениям С.М. Соловьева
о задачах исторической науки. Он пишет, что Карамзин смотрит на свою историю со
стороны искусства". Н.М. Тихомиров обвиняет Н.М. Карамзина в склонности "даже
иногда несколько отойти от источника, лишь бы представить яркие картины, яркие
характеры". Да, у нас есть фундаментальные труды, созданные мощными
исследовательскими коллективами, но очень мало увлекательных книг по
отечественной истории. Писатель может специально затруднить свою манеру
изложения, усложнить язык, создать многоплановость сюжета. А с другой стороны,
он может приблизить читателя к своей работе, сделать его участником событий,
сделать исторический образ реальным, что делал Карамзин и его "Историю…"
читали с огромнейшим удовольствием. Так разве можно обвинить историка только в
том, что его манера изложения интересна читателю?
"Свое понимание
причин развития исторического процесса, свои творческие принципы Карамзин
получил возможность проверить на практике. Для нас это особенно интересно,
поскольку с позиций современной научной методологии мы со всей очевидностью
понимаем всю историческую ограниченность взглядов Карамзина". Но я думаю,
что судить историка нужно не с высот исторического и диалектического
материализма, а с позиций тех научных возможностей, которыми он располагал.
Итак, движущей силой
исторического процесса Карамзин считал власть, государство. И весь русский
исторический процесс представлялся ему борьбой начал самодержавных с иными
проявлениями властвования – народовластием, олигархическим и аристократическим
правлением, удельными тенденциями. Становление единовластия, а затем самодержавия
стало тем стержнем, на который, по мнению Карамзина, нанизывалась вся
общественная жизнь России. В связи с этим подходом, Карамзин создал традицию
русской истории, целиком зависящую от истории самодержавия. Структура и текст "Истории
государства Российского" позволяют довольно точно установить конкретную
периодизацию истории, которой пользовался Карамзин. Кратко это будет выглядеть
следующим образом:
- Первый период – от
призвания варяжских князей (от "первого самодержца российского") до
Святополка Владимировича, разделившего государства на уделы.
- Второй период – от
Святополка Владимировича до Ярослава II Всеволодовича, восстановившего единство
государства.
- Третий период - от
Ярослава II Всеволодовича до Ивана III (время падения русского государства).
- Четвертый период –
время княжения Ивана III и Василия III (завершен процесс ликвидации феодальной
раздробленности).
- Пятый период –
царствование Ивана Грозного и Федора Ивановича (аристократический образ
правления)
- Шестой период
охватывает Смутное время, которое начинается с воцарения Бориса Годунова
Таким образом, история
России у Карамзина – это борьба единовластия и раздробленности. Первым
человеком, который принес самодержавие в Россию, был варяг Рюрик, и автор "Истории…"
- это последовательный сторонник норманнской теории происхождения Русского
государства. Карамзин пишет, что варяги "долженствовали быть образованнее
славян", и что варяги "законодатели наших предков, были их
наставниками в искусстве войны… в искусстве мореплавания". Правление норманнов
отмечалось автором как "выгодное и спокойное".
Вместе с этим, Карамзин
утверждает, что история человечества – это история всемирного прогресса, основу
которого составляет духовное совершенствование людей, и что историю
человечества делают великие люди. И, исходя из этого, не случайным является то,
что автор построил свой труд по следующему принципу: каждая глава содержит
описание жизнедеятельности отдельного князя и названа именем этого правителя.
В нашей историографии уже
давно и прочно сложился образ Карамзина как ярого монархиста, безоговорочного
сторонника самодержавия. Говорилось, что его любовь к отечеству – это всего
лишь любовь к самодержавию. Но сегодня можно говорить, что такие оценки
являются научным стереотипом прошлых лет, одним из идеологизмов, на которых так
долго строилась историческая наука и историография. Нет необходимости в чем-то
реабилитировать или оправдывать Карамзина. Он был и остается ярким выразителем
самодержавия в России, дворянским историографом. Но самодержавие не было для него
примитивным пониманием власти, предназначенной подавлять "холопов" и
поднимать дворянство, а являлось олицетворением высокой человеческой идеи
порядка, безопасности подданных, их благоденствия, гарантом раскрытия всех
лучших человеческих качеств, гражданских и личных; общественным арбитром. И он
рисовал идеальный образ такого правления.
"Основная цель
сильного правления – это создание условий для максимального раскрытия
человеческих способностей - землепашца, писателя, ученого; именно такое
состояние общества и ведет к истинному прогрессу не только отдельные народы, но
и все человечество".
И это возможно, если
обществом правит просвещенный монарх. Огромной заслугой Карамзина как историка
является то, что он не только использовал великолепный для своего времени
корпус источников, но и то, что многие из исторических материалов он открыл сам
благодаря своей работе в архивах с рукописями. Источниковедческая база его
труда была беспрецедентна для того времени. Он впервые ввел в научный оборот
Лаврентьевскую и Троицкую летописи, Судебник 1497 г., сочинения Кирилла
Туровского, многие актовые дипломатические материалы. Он широко использовал
греческие хроники и сообщения восточных авторов, отечественную и зарубежную
эпистолярную и мемуарную литературу. Его история стала поистине русской
исторической энциклопедией.
В противоречивом потоке
мнений современников и позднейших читателей "Истории государства
Российского", породившие в конце концов многолетнюю ожесточенную полемику.
Можно легко обнаружить одну интересную особенность – как бы ни были восторженны
или суровы отзывы о труде Карамзина, в целом они были единодушны в высокой
оценке той части "Истории государства Российского", которая самим
Карамзиным была названа "Примечаниями". "Примечания" как бы
вынесены за рамки основного текст "Истории…" и значительно
превышавшие его объем, уже внешне сделали непохожим труд историографа на
исторические сочинения предшествующего и последующего времени. Посредством "Примечаний"
Карамзин предложил своим читателям историческое сочинение на двух уровнях:
художественном и научном. Они открывали читателю возможность альтернативного
карамзинскому взгляда на события прошлого. "Примечания" содержат
обширные выписки, цитаты из источников, пересказ документов (нередко они
представлены целиком), ссылки на исторически сочинения предшественников и
современников. Карамзин в той или иной степени привлек все отечественные
публикации о событиях отечественной истории до начала XVII в. и ряд иностранных
изданий. По мере подготовки новых томов число, а главное – ценность таких
материалов все увеличивалась. И Карамзин решается на смелый шаг – расширяет их
публикацию в "Примечаниях". "Если бы все материалы, - писал он,
- были у нас собраны, изданы, очищены критикою, то мне оставалось бы
единственно ссылаться; но когда большая часть их в рукописях, в темноте; когда
едва ли что обработано, изъяснено, соглашено, то надобно вооружиться терпением".
Поэтому "Примечания" стали важным собрание впервые вводимых в научный
оборот источников. карамзин история хрестоматия критика
По существу, "Примечания"
- первая и наиболее полная хрестоматия источников по русской истории до начала
XVII в. Одновременно – это научная часть "Истории государства Российского",
в которой Карамзин стремился подтвердить рассказ о прошлом отечества, разбирал
мнения предшественников, спорил с ними, доказывал собственную правоту.
Карамзин сознательно или
вынуждено превратил свои "Примечания" в своеобразный компромисс между
требованиями научного знания о прошлом и потребительском использовании исторического
материала, то есть выборочном, основанном на стремлении подобрать источники и
факты, отвечающие его конструкции. Например, рассказывая о воцарении Бориса
Годунова, историограф не таит художественных средств для изображения всеобщего
народного восторга, следуя за Утвержденной грамотой Земского собора 1598 г. Но
Карамзину был известен и другой источник, помещенный им в "Примечания",
повествующим, что "восторг" объяснялся грубым принуждением со стороны
клевретов Бориса Годунова.
Однако, публикуя источники
в "Примечаниях", Карамзин далеко не всегда точно воспроизводил
тексты. Здесь и модернизация правописания, и смысловые добавления, и пропуск
целых фраз. В результате, в "Примечаниях" как бы создавался никогда
не существовавший текст. Пример этому – публикация "Повести о понимании
князя Андрея Ивановича Старицкого". Нередко историограф публиковал в
примечаниях те части текстов источников, которые соответствовали его
повествованию и исключая места, противоречащие этому.
Все вышесказанное
заставляет с осторожностью относиться к текстам, помещенным в "Примечаниях".
И это не удивительно. "Примечания" для Карамзина – это доказательство
не только того, как было, но и подтверждение его взглядов на то, как было.
Исходную позицию такого подхода историограф высказал следующим образом: "Но
история, говорят, наполнена ложью; скажем лучше, что в ней, как в деле
человеческом, бывает примесь лжи, однако ж характер истины всегда более или
менее сохраняется; и сего довольно для нас, чтобы составить общее понятие о
людях и деяниях". Довольство историографа "характером истины" о
прошлом, по существу, означало для него следование тем источникам, которые
отвечали его исторической концепции.
Неоднозначность оценок "Истории
государства Российского", творчества и личности Н.М. Карамзина характерны
со времени выхода в свет первого тома "Истории государства Российского"
вплоть до наших дней. Но все единодушны в том, что это редчайший пример в
истории мировой культуры, когда памятник исторической мысли воспринимался бы
современниками потомками как вершинное произведение и художественной
литературы.
Для Карамзина в истории
характерна строгая торжественность, четкий и как бы замедленный ритм изложения,
более книжный язык. Заметно нарочитое стилистическое свойство в описаниях
деяний и характеров, четкая прорисовка частностей. Полемика ученых и
публицистов конца 1810-х – начала 1830-х гг. в связи с появлением томов "Истории…"
Карамзина, размышления и отклики первых читателей, особенно декабристов и
Пушкина, отношению к наследию Карамзина следующих поколений, знание "Истории
государства Российского" в развитии исторической науки, литературы,
русского языка – темы, давно уже привлекшие внимание. Однако "История…"
Карамзина как явление научной жизни изучено еще недостаточно. Между тем, этот
труд наложил чувственный отпечаток на представления русских людей о прошлом
своего отечества, да и вообще, об истории. В течение почти столетия не было в
России другого исторического сочинения. И не было другого исторического труда,
который, потеряв былое значение в глазах ученых, оставался бы столь долго в
обиходе культуры так называемой. широкой публики.
"История государства
Российского" продолжала восприниматься как данность отечественной культуры
даже тогда, когда существенно обогатились знания о Древней Руси и стали
господствовать новые концепции исторического развития России и исторического
процесса в целом. Без знания "Истории…" Карамзина немыслимо было
называться в России образованным человеком. И, вероятно, В.О. Ключевский нашел
правильное объяснение этому, отметив, что "взгляд Карамзина на
историю…строился на нравственно-психологической эстетике". Восприятие
образное предшествует логическому, и эти первые образы дольше удерживаются в
сознании, чем логические построения, вытесняемые позже более основательными
концепциями.
Историческое знание –
важнейшая часть нашей культурной жизни. Воспитание историей неотделимо от
нравственного воспитания, от формирования общественно-политических воззрений,
даже эстетических представлений. Издание "Истории государства Российского",
причем в полном виде, помогает увидеть не только первоистоки важнейших явлений
в истории русской науки, литературы, языка, но и облегчает изучение
исторической психологии, истории общественного сознания. Поэтому труд Н.М.
Карамзина на долгое время стал образцом подходов к исследованию основных
сюжетов Российской истории.
Список использованных
источников
1. Карамзин Н.М Предисловие к "Истории государства
Российского" // Карамзин Н.М. "История государства Российского".
Т.1, Кн. 1. – М.: Книга, 1986. – 691 с.
2. Горсей Дж. Сокращенный рассказ или мемориал путешествий //
Россия XV – XVII вв. глазами иностранцев. - Л.: Лениздат, 1986. -543 с.
4. Маржерет Ж. Состояние Российской империи и Великого
княжества Московского // Россия XV – XVII вв. глазами иностранцев. - Л.: Лениздат,
1986. -543 с.
5. Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. – М.:
Издательство МГУ, 1983. – 272 с.
6. Россия XV – XVII вв. глазами иностранцев. - Л.: -
Лениздат, 1986. -543 с.
7. Греков И.Б. Очерки по истории международных отношений
Восточной Европы XIV - XVI вв. – М.: Издательство восточной литературы, 1963. –
374 с.
8. Гуц А.К. многовариантная история России. – М.:
Издательство АСТ, 2000. – 384 с.
9. Иловайский Д.И. Царская Русь. – М.: Издательство АСТ,
2002. – 748 с.
10. Историография истории России до 1917 года. – М.: ВЛАДОС,
2003. – 384 с.
11. Ключевский В.О.Курс русской истории // Ключевский В.О.
Сочинения Т.3 – М.: Мысль, 1988. – 414 с.
12. Лимонов Ю.А. Россия в западноевропейских сочинениях XV -
XVII вв. // Россия XV – XVII вв. глазами иностранцев. - Л.: Лениздат, 1986.
-543 с.
13. Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском
государстве XVI - XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных
отношений в Смутное время – М.: Памятники исторической мысли, 1995. – 469 с.
14. Рубинштейн Н Л. Русская историография. – Л.:
Госполитиздат,1964. – 659 с.
15. Севастьянова А.А. Джером Горсей и его сочинения о России
// Горсей Дж. Записки о России XVI - начала XVII в. – М.: Издательство МГУ,
1990. – 288 с.
16. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т.6,
Кн. 3, - М.: издательство соц-эконом литературы, 1960. – 726 с.
17. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т.7,
Кн. 4, - М.: издательство соц-эконом литературы, 1960. – 778 с.