Реферат: Политическая борьба в период правления Карла I

Парламент потребовал от короля ряда гарантий, изложенных в «Петиции о праве», которая содержала следующие положения: « чтобы впредь никто не был принуждаем давать или уплачивать какие либо дары, займы, пожертвования, налоги и т.п. сборы без общего согласия, выраженного актом парламента; и чтобы никто не был призываем к ответу, приводим к присяге, принуждаем к службе, не был подвергаем аресту и другим преследованиям и стеснениям в связи с этими сборами или отказом платить их; чтобы ни один свободный человек не подвергался содержанию под стражей или в тюремном заключении, как указано выше; чтобы ваше величество соблаговолили удалить названных солдат и матросов, и чтобы ваш народ в будущее время не был обременяем их постоями; чтобы указанные выше полномочия для ведения суда по военным законам были взяты обратно и уничтожены, и чтобы на будущее время никакие подобного рода полномочия какому бы то ни было лицу или лицам для выполнения их, как было указано, не выдавались, дабы на их основании никто из подданных вашего величества не доводился до гибели и не предавался смерти вопреки законам и вольностям страны».[15]

«Петиция о праве» ссылалась на «Великую хартию вольностей» XIII в., которую парламентская оппозиция толковала не в соответствии с ее действительным содержанием, а в духе предъявленных королю тре­бований, как на документ, будто бы ограничивавший власть короля в ин­тересах «народа». Карл I вынужден был утвердить петицию, так как только при этом условии парламент соглашался дать ему деньги. Но вскоре же после этого король начал нарушать данные им обязательства, толкуя их совершенно по-иному, чем парламент, прежде всего в отношении сбора налогов. Убийство Бекингема в период парламентских каникул рассматривалась как первый шаг к освобождению страны от «тирании».

На второй сессии парламента (январь — начало марта роспуск1629 гг.) прозвучала резкая критика церковной политики правительства. Парламент протестовал также против взимания королем наряду с утвержденными парламентом налогами (предоставленные королю парламентом субсидии) и не утвер­жденных парламентом сборов, всякого рода торговых пошлин и т. п. 2 марта 1629 г. Карл I распустил парламент, твердо решив не собирать его вновь. Перед тем как разойтись, парламент принял резолюцию с призывом к населению не платить не утвержденных парламентом налогов. Одиннадцать лидеров парламента, в их числе и Джон Элиот, были посажены в тюрьму. Особой королевской прокламацией объявлялось, что будут расцениваться как «оскорбления королевского величества» всякие разговоры о том, что кто-либо может предписать королю срок созыва нового парламента. Так в Англии начался одиннадцатилетний период беспарламентского правления.

Итак, Карл I, перестав с 1629 г. созывать пар­ламент, должен был собирать налоги без обычных постановлений палаты общин. Не решаясь вводить совершенно новые налоги, как это уже практи­ковалось в то время во Франции, правительство Карла I старалось воскре­сить старые налоги, давно уже вышедшие из практики, налагало штрафы по самым различным поводам, прибегало к широкой продаже торгово-промышленных монополий, хотя они уже дважды (при Елизавете и при Якове I) были торжественно осуждены парламентом в его специальных постановлениях и актах.

Изыскания старых налоговых прецедентов зачастую вели к восста­новлению забытых феодальных порядков. Так, в 1630 г. был вытащен на свет устаревший и давно не применявшийся закон о том, что каждый землевладелец с годовым доходом в 40 ф. ст. и выше обязан являться к королю для посвящения в рыцари. За отказ явиться взимался значитель­ный штраф. Таким путем правительство сумело собрать 100 тыс. ф. ст.[16] Одновременно были увеличены поборы с землевладельцев в виде опекун­ских денег, взимавшихся короной с малолетних наследников дворян в силу феодального права короля. С восстановлением старых феодальных прав короны были связаны и другие экстраординарные фискальные меры правительства, как, напри­мер, лесные законы Карла I. В 1634 г. правительство начало генеральную ревизию земель­ных участков, которые по ста­рым картам и описям входили когда-то в состав королевских лесных владений. На основа­нии этих «обследований» пра­вительство также заставляло лендлордов уплачивать крупные суммы денег, в отдельных слу­чаях достигавшие нескольких десятков тысяч фунтов стер­лингов[17].

В период 1630—1634 гг. правительство издало несколько распоряжений шерифам графств относительно взимания штрафов за огораживания на основании старых статутов против ого­раживаний, издававшихся неод­нократно при Тюдорах. Земле­владельцы, произведшие зна­чительные огораживания в пер­вой половине XVII в., должны были уплатить в казну боль­шие суммы денег. От этих штрафов больше всего страдало новое дворян­ство, проводившее политику огораживаний, и это усиливало его враж­дебное отношение к правительству.

Еще более широкий характер имела восстановленная правительством так называемая корабельная подать, затрагивавшая не только всех зе­мельных собственников, но и горожан. Этот налог уплачивался населе­нием еще в англо-саксонский и ранненормандский периоды в целях борьбы с пиратами, нападавшими на английские берега. Правительство Карла I восстановило этот старый налог, не собиравшийся в Англии в течение нескольких столетий. Сначала, в 1635 г., его велено было собирать только в прибрежных графствах (под предлогом якобы вновь возникшей опасности нападений пиратов). В 1636 и 1637 гг. он был распространен уже на все графства Англии[18]. Правительство возлагало на эту подать весьма большие надежды. Действительно, это был налог, близкий по типу к прямому и повсеместному обложению, и про­ведение его в жизнь при последовательном увеличении налоговых ставок (на первых порах они были еще не особенно велики) обещало впредь сде­лать корону совершенно независимой от созыва парламента. Этот налог вызвал в Англии большое возму­щение оппозиции.

Но, несмотря на эти меры, королевский бюджет в конце 30-х годов XVII в. хронически сводился с большим дефицитом. Государственный долг возрастал из десятилетия в десятилетие: с 400 000 ф. ст. в 1603 г. он поднялся до 700 000 ф. ст. в 1617 г. и дошел до 1 200 000 ф. ст. в 1635 г.[19] Дефицит государственного казначейства вызывался не только ростом королевских расходов (среди них немалое место занимали и траты на двор Генриетты-Марии), но и сокращением поступлений в королевскую казну, особенно за счет торговых пошлин. Застой в промышленности и торговле, которым промышленности сменилось оживление первой половины 30-х годов, и торговлибыл вызван отчасти упоминавшейся выше политикой ничем не сдерживаемой правительственной торговли патентами и монополиями. Карл I превзошел в этом отноше­нии и Елизавету и своего отца, Якова I, создав совершенно невыносимые условия для развития английской промышленности.

При Карле I была монополизирована большая часть производства предметов широкого потребления, изготовлявшихся преимущественно небольшими мануфактурами и ремесленными заведениями нецехового типа. В числе предметов, изготовление или добыча которых были про­даны правительством монополистам, входили: мыло, соль, железо, уголь, кирпич, стекло, иголки и булавки, кожа, крахмал, полотно, порох, краски, пуговицы, вино, пиво, масло и т. д. Впоследствии один из членов Долгого парламента так образно характеризовал обилие в стране моно­полий и их вредное влияние: «Эти люди точно еги­петские лягушки, завладели нашими жилищами, и у нас не осталось ни одного места, свободного от них. Они пьют из наших чаш, едят из наших блюд, сидят у нашего очага, мы их находим в нашем красильном чане, в умывальнике и в кадке для солений, они устраиваются в погребе, они покрыли нас с головы до ног своими клеймами и печатями…».[20] Кроме того, на состоянии промышленности и торговли сказывалась возрастающая конкуренция Голландии. Возрастала эмиграция: «Большое количество людей, претерпевших страдания и беспокойство, чтобы избежать этих несчастий, покинули нашу страну: одни отбыли в Новую Англию и другие части Америки, другие в Голландии».[21] «Торговля и промышленность пришли в упадок, многие бедные люди не имеют работы, моряки потеряли заработок, и вся страна сильно обеднела к великому бесчестию этого королевства и к стыду для его правительства»[22]

Эта экономическая политика осложняла политическую борьбу, правительство короля не защищала интересы английских предпринимателей, а усилением налогового гнета ухудшала их положение, и, потому, важнейшим объектом борьбы оппозиции были именно проблема ограничения королевской власти и говорить о незначительной роли социально – экономических обстоятельств революции не представляется достаточно обоснованным.

2.Религиозная политика советников Карла I.

Задачам усиления власти должна была соответствовать и религиозная политика, проводимая в отношении населения Англии и Шотландии Уильямом Лодом, а в Ирландии Томасом Уентвортом получившим титул лорда Страффорда.

Лод стремился, прежде всего, придать англикан­ской церкви единообразный, строго бюрократический характер, что выражалось и в организационных формах, в сохранении церковной иерархии, в усилении власти епископов и их контроля над приходами, и в единообразии культа, которому архи­епископ по католическому примеру и в противоположность пуританам на­меревался придать большую пышность и блеск, как выражался сам Лод, большую «красоту святости». Архиепископ рассылал циркуляры, точно регламентировавшие церковные обряды и священнические облачения, вво­дившие вновь коленопреклонения, крестные знамения и тому подобное, т. е. все то, что пуритане считали папистскими «суевериями» и «идоло­поклонством» и против чего выступали пуританские писатели и проповедники. Задача Лода заключалась в том, чтобы создать сильную церковь, которая была бы верной слугой английского абсолютизма.Священникам предписывалось систематически читать верующим про­поведи о «безусловном повиновении королю» при всех обстоятельствах. Текст таких проповедей составлялся специально в архиепископской кан­целярии и рассылался по всем приходам страны.

Лод преследовал пуритан, в которых видел главных врагов церкви и короля, подтачивавших и разрушавших «основы религии и общества». Репрессии Лода обрушивались как на пресвитериан, так и на индепендентов; особенно жестоко англиканские церковные власти расправлялись с так называемыми сепаратистами, т. е. с течениями уже открыто отделившимися, вышедшими из анг­ликанской церкви и резко обличавшими ее как «идолопоклонническую», «антихристианскую», «криптопапистскую» (т. е. скрыто-папистскую) церковь. Чрезвычайные суды — Звездная палата и Высокая комиссия — арестовывали, пытали, штрафовали, подвергали разным зверским, увеча­щим наказаниям пуритан за их противоангликанскую агитацию и про­паганду. Преследуя пуритан, Лод ослабил в то же время нажим на католиков. Законы против католиков в период беспарла­ментского правления Карла I применялись далеко не так строго, как в предшествующее время.

Столь же печальными для судеб абсолютизма Стюартов были последствия политики архиепископа Лода, преследовавшего цель насадить религиозное «единообразие» в Шотландии, что означало угрозу заменить в ней пресвитерианское церковное устройство (утвердившееся здесь в результате Реформации) англиканским. По настоянию Карла I шотландский парламент принял билль, затрагивавший кровные интересы этих слоев: им создавалось юридическое основание для возможной по воле короля как главы церкви конфискации владений, в прошлом принадлежавших церкви, но затем оказавшихся в руках знати и джентри. Теперь они решили воспользоваться охватившим широкие массы населения недовольством церковной политикой Лондона, с тем, чтобы отвести от себя нависшую опасность. В ответ на попытку Лода ввести в 1637 г. в Шотландии англиканскую литургию шотландские пресвитериане заключили религиозный союз — «национальный ковенант» — и взялись за оружие. Именно в Шотландии в ходе начавшейся англо-шотландской войны 1639— 1640 гг. Когда шотландская армия в 1639 г. вступила в северные графства Англии, ее военное превосходство над армией Карла I стало очевидным. И причина его заключалась не только в наличии в первой опытных военачальников, закаленных в сражениях Тридцатилетней войны (генерал Лесли и др.), но и в полной негодности наспех собранной, плохо снаряженной и еще хуже оплачиваемой армии англичан. Военные неудачи и недостаток средств вынудили Карла I созвать парламент; он оказался более чем кратким (13 апреля — 5 мая 1640 г.). Открывая после одиннадцатилетнего перерыва парламент, Карл I взывал к «национальным чувствам» англичан и всячески поносил «изменников» — шотландцев. С целью пробудить патриотизм членов парламента была оглашена секретная переписка шотландцев с королем Франции. Однако вожди оппозиции указали, что, по их мнению, главная опасность заключалась не в «измене» шотландцев, а в угрозе английской свободе и вольностям парламента, исходившей от короля и его советников. Вместо того чтобы удовлетворить просьбу короля — предоставить ему субсидии для ведения войны с шотландцами, палата общин приступила к рассмотрению политики Карла I в годы его единоличного правления. Было заявлено, что до тех пор, пока не будут проведены реформы, исключающие в будущем возможность злоупотребления правами прерогативы, палата общин не намерена вотировать какие-либо субсидии королю. После роспуска этого столь строптивого парламента положение Карла I стало еще более критическим. Начатая вторая «епископская война» с шотландцами закончилась позорным поражением королевских сил, шотландцы захватили Ньюкасл-на-Тайне и прилегающие северо-восточные территории Англии. Все клонилось к тому, что без нового парламента двору не удастся выпутаться из военного и политического кризиса. Об этом просили в обращении к королю 12 пэров. На севере Англии находились две армии, содержание которых требовало от казначейства сумм, намного превышавших его платежные возможности. Осознав безвыходность положения, Карл I согласился, наконец, внять «советам», исходившим от его окружения. В октябре прошли выборы нового парламента, заседания которого начались 3 ноября 1640 г. Этот парламент стал Долгим, его открытие считается началом английской революции.

В качестве лорда — наместника Ирландии Страффорд своей религиозной политикой в этой стране со сложной конфессиональной структурой населения также хотел добиться «единообразия веры» по английскому образцу. С этой целью он создал суд «Высокой комиссии», задачей которой было не столько насаждение протестантизма, сколько взимание штрафов с «рекюзантов» (католиков), дабы облегчить дефицит лондонской казны. Этой же задаче отвечало требование принесения присяги королю как главе церкви — оно относилось к землевладельцам, чиновникам, докторам, адвокатам и др. Неуплата штрафов или отказ от присяги грозили земельными конфискациями. На напоминание об угрозе мятежа Страффорд цинично заявил: «Чем больше мятежников, тем больше конфискаций». Наконец, одной из важных целей лорда-наместника было создание в Ирландии постоянных вооруженных сил, которые можно было бы использовать как в Ирландии, так и по усмотрению Лондона вне Ирландии, проще говоря — в Англии. В целом политика Страффорда ускорила взрыв ирландского восстания 1641 г., ставшего прелюдией гражданской войны в Англии.

Итак, данная политика имела результатом не усиление королевской власти, как предполагалось, возникновение очагов сопротивления ей.

Глава 2. Участники политической борьбы

1. Характерные черты политического поведения Карла I

Многие историки отмечают то, что Карл I был «прискорбным образом негоден» к монархической власти: несчастливое детство и то, что он был младшим сыном, которого не готовили к управлению, повлияло на его характер, представлявший собой искусственное соединение противоположных элементов: стремление авторитарно вмешиваться в любые детали проводимой политики, и в то же время характерная некомпетентность в ней в широком контексте. Английский историк Э.Хьюджес справедливо отмечает, что «чувство личной опасности сочеталось у Карла I с высокой оценкой королевской власти, и это порождало бесконечную заботу о лояльности, единстве и иерархии... Он бывал груб и не гибок со своими советниками и презрителен по отношению к тем, кто казалось, стремился к смягчению его политики»[23]. Решение ввести в Шотландии единый молитвенник, с чего и началась британская смута, полностью было решением Карла I, и оно естественным образом вытекало из его убеждений о природе власти, о Британии, о церкви. В основе его поступков лежало убеждение, что его власть от Бога, вело к тому, что любая оппозиция рассматривалась им как незаконная, как результат действий эгоистических, коррумпированных популистских группировок. Он пишет при роспуске парламента в 1629 г.: «В своих нововведениях (которых мы больше никогда не допустим) члены палаты, правда претендовали на то, что они действуют в наших интересах, но на самом деле их стремление были направлены к тому, чтобы этими мерами уничтожить всякое уважение к правительству и всем его связям и присвоить себе всестороннюю и доминирующую власть, которая принадлежит только нам, а не им».[24] Убежденность Карла I в том, что королям следует подчиняться без вопросов, привела к пренебрежению повседневными политическими умениями.

Хьюджес уточняет, «политика Карла I не была проявлением беспорядочных импульсов его несчастливой и невезучей натуры, а бала вполне объяснимым выбором между различными путями развития английской политической системы. Так, например, его страх перед публичностью совершенно точно был ответом на реальным социальные и политические изменения. Его политика наносила вред потому, что касалась (самым грубым образом) тех долговременных структурных проблем, которые были порождены или «отложены» в предыдущие царствования»[25].

2. Английский парламент

Чьи интересы выражали члены парламента, ставшего центром оппозиции?

Конечно, из аристократии формировалась палата лордов, а нижняя палата в основном была представлена джентри, нетитулованным средним и мелким дворянством. Наиболее оппозиционно была настроена палата общин: « …распоряжение было встречено с должным повиновением в верхней палата, но когда оно было сообщено спикером палате общин, оно немедленно встретило возражения».[26] И это понятно, действия короля затрагивали, прежде всего, представителей нижней палаты. Джентри в условиях аграрного переворота 16-17 вв. увеличили свою земельную собственность в результате огораживаний и распродажи секуляризованных церковных имуществ, часто сдавали землю в аренду крупным фермерам или сами непосредственно занимались сельским хозяйством и промышленной деятельностью, привлекая наёмных рабочих, вкладывали капиталы в торговые компании. Из среды джентри вышли многие политические деятели - Дж. Гемпден, Дж. Пим, О. Кромвель, а также вождь левеллеров Дж. Лильберн.

Ревизионисты, начиная с 70 – х гг. утверждали, что критика королевской власти, раздававшаяся в парламенте, была простым отражением придворного соперничества. Но многие современные исследователи, в том числе и в отечественной историографии опровергают это. Подробный анализ задач деятельности с момента его возникновения содержится в статье Кондратьева С.В. «Парламент в политико – правовой мысли средневековой Англии»,[27] где, опираясь на работы зарубежных историков, автор отмечает, что парламентарии всегда отстаивали свои права и вольности и показывает роль парламента, ставшего оппозиционным королю, посягнувшему на его права. А в другой статье он характеризует не получивший достаточного освещения в литературе вопрос о социальном положении и политической ориентации английских юристов предреволюционного времени. Для нашей работы это также важно, поскольку юристы принимали активное участие в борьбе между королем и парламентом. С. В. Кондратьев приводит в статье следующую таблицу:

Страницы: 1, 2, 3