Реферат: Последние дни Романовых

Меньшевики и эсеры, руководящие в то время Петроградским Советом, как всегда оказались верными самим себе: громкие слова о водворении Николая в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, боевой план поездки в Царское Село и … поверка арестованного царя в его дворце.

Но все же содержание Романовых под Аресом находилось с этого времени под некоторым контролем Петроградского Совета.  

Правительство должно было считаться с действиями Совета и временно отказаться от выполнения своего намерения вывезти Романовых в Англию.

С 22 марта вся семья находилась под ,,арестом” в Александровском дворце Царского Села, бывшего постоянным местопребыванием царской фамилии в предреволюционные годы.

Водворение Романовых в царскосельское заключение мало успокоило широкие рабочие и солдатские массы. Они по – прежнему настаивали на более суровом отношении к бывшей царской семье, как на лучшем обеспечении революции от возможных попыток монархической реставрации.

Озабоченное сохранением царской семьи, Временное правительство решает вывезти ее из Царского в боле укромное место, подальше от большевистских Питера и Кронштадта.

Необходимость принятия такой меры приобретала в глазах Временного правительства тем большую настоятельность, что начавшееся ,,разложение” в армии коснулось и Царскосельского гарнизона.

Но главным мотивом увоза семьи Романовых из Царского все же были не эти опасния. На это, между прочим, указывает в своих воспоминаниях Жильяр, который пишет, что когда Керенский объявил Николаю о решении Временного правительства, то объяснил ему, что необходимость переезда вызывается тем, что правительство решило принять самые энергичные меры против большевиков; в результате, по его словам, неминуемо должны были произойти вооруженные столкновения, в которых первой жертвой могла бы оказаться царская семья; а потому он, Керенский, считал своим долгом обезопасить ее от всех возможных случайностей”.

В первых числах августа в Царское приехал Керенский и устроил совещание с председателями охраны по вопросу о вывозе семьи. Совещание было обставлено весьма конспиративно; о решениях его знал лишь ограниченный круг лиц. Начальником отряда был назначен комендант ораны полковник Кобылинский. Последний своей фигурой еще раз подчеркивает, как мало внимания уделяло Временное правительство охране семьи Романовых, фактически предоставляя им возможность бежать из Тобольска.

Служа ,,верой и правдой”,  Кобылинский скоро завоевал расположение к себе царской семьи, которая видела в нем больше своего человека, чем коменданта охраны.

12 марта царской семье было объявлено об отъезде.

Утром 14 августа царская семья была перевезена на автомобилях под конвоем драгун 3 Прибалтийского полка на станцию Александровская. В тот же день два поезда под японским флагом повезли царя и охрану в Сибирь. ,,японская  миссия Красного Креста”, - так значилось на роскошных ,,международных” вагонах поезда, бешено мчавшегося к Уралу.

В дороге царскую семью сопровождали два представителя временного правительства – Макаров и Вершинин. Были приняты все меры к тому, чтобы ,,путешествие” закончилось без инцидентов. Станции, где останавливались поезда, на большом расстоянии оцеплялись войсками местных гарнизонов, и вся публика и лишние служащие на это время удалялись. Во все время стоянок никого из вагонов не выпускали.

Вечером 17 августа поезда прибыли в Тюмень, и Романовы сразу были переведены на пристань р. Тобола, где прихода эшелонов ждали уже три парохода: два больших - ,,Русь” и ,,Кормилец” – и один буксирный.

Офицеры местного гарнизона, во главе с начальником гарнизона, устроили для прибывших целый парад. Выстроившись у входа на пристань, они при выходе из вагона бывшего царя приветствовали их отданием чести.

К Тобольску пароходы прибыли вечером 19 августа. Помещение для бывшего царя и охраны ремонтировалось, и семье пришлось пробыть несколько дней на пароходе.

Только 26 августа началась выгрузка на берег.

4. Тобольское заключение после Октябрьского переворота.

Об октябрьской революции Тобольск узнал лишь через две недели после переворота, сущность же происходивших событий была им уяснена гораздо позже. Объяснялось это общеполитической обстановкой того момента. Долгое время аппарат связи – телеграф и железные дороги – находился под влиянием организаций, бывших против большевиков. ,,Викжель” – Всероссийский исполнительный комитет железнодорожников, ,,Крестьянский союз” и другие организации, поддерживавшие Временное правительство, ложными телеграммами о борьбе в Петрограде запутывали положение во многих отдаленных пунктах страны. Тобольск был в числе этих городов и долгое время не знал о действительном положении дел. Этому способствовали, конечно, меньшевики и эсеры, руководившие в то время тобольским Советом.

До прихода в начале 1918 г. рабочих отрядов из Омска и Екатеринбурга в Тобольске сохранялась по – прежнему старая власть губернского комиссара, городской думы и даже были произведены выборы в земство.

Такая политическая обстановка в Тобольске вызывала у рабочих масс Урала и Сибири понятные подозрения и опасения ненадежности охраны Романовых и особенно ее комиссара.

Побывав во ВЦИКе и Совнаркоме  и получив соответствующие инструкции и указания, делегаты выехали обратно в Тобольск.

Прибыв в отряд, они поставили на первом же общем собрании солдат вопрос об удалении из отряда охраны комиссара Панкратова и его помощника.

Вместе с Панкратовым ушел и его помощник Никольский. Власть официально перешла в руки отряда.

,,Все от солдат зависит, - писала с тревогой Александра своей подруге Вырубовой, - слава богу, оставляют нам нашего коменданта…”

Это было последним утешением для Романовых. С оставлением Кобылинского в отряде оставался единственный человек, сочувствующий царской семье, так как вслед за уходом Панкратова и Никольского были уволены из охраны многие солдаты, оказавшиеся недостаточно надежными. На смену им в отряд прибыли новые солдаты из Петрограда.

5. Советский Урал.

Сотни лет под плетьми и батогами, по приказам временщиков – начальников края, томились уральские рабочие, переходя от сохе к домне, с покоса – в сырой первобытный рудник. Не мудрено, что у населения горнозаводского Урала с давних лет вкоренилось чувство протеста против заводской каторги и поддерживающего ее самодержавия.

Вопрос о положении Романовых в Тобольске и возможности их побега начал ставиться в частных совещаниях партийных организаций и Областного Совета с февраля 1918 г. сообщения товарищей о наплыве в Тюмень и Тобольск офицерства и существовании там организации, поставившей целью освобождение Романовых, заставили еще внимательнее отнестись к этому вопросу.

В начале марта президиум Областного Совета постановил обратиться в ВЦИК с предложением о переводе Романовых в Екатеринбург.

Одновременно с посылкой экспедиции в Тобольск Уральский областной исполком начал переговоры с центром о переводе Романовых на Урал. Президиум ВЦИК согласился на перевод Николая Романова в Екатеринбург, при условии личной ответственности  за него Голощекина, старого партийного работника, хорошо известного ЦК партии.

25 апреля днем Яковлев объявил Романову, что он должен увезти его из Тобольска.

Николай, не задумываясь резко ответил: ,,я никуда не поеду!”, повернулся и ушел в свою комнату.

В тот же день Яковлев вновь пришел в губернаторский дом и вызвал Романова. Николай вышел еще не один, его сопровождала жена.

На вопрос Яковлева, подчинится ли Николай распоряжению Советской власти о выезде из Тобольска, ответила Александра: ,,Да, он поедет, только я его одного не отпущу, а с ним поеду и я”. Николай лишь спросил, когда надо уехать.

Ехать было решено в тот же день, ночью. Так как река еще не вскрылась, переезд до Тюмени необходимо было сделать на лошадях.

Ведя переговоры с Романовым, Яковлев, как это подтверждают Матвеев и Жильяр, заявил определенно, что их везут в Москву. Александра Федоровна выразила по этому поводу сомнение – так как слухи о переводе Романовых на Урал ходили в Тобольске со времени приезда туда екатеринбуржцев – и спросила Яковлева, окончательно ли решен этот вопрос. Яковлев ответил утвердительно.

Накануне отъезда по городу стали распространяться слухи, что Яковлев намерен вопреки решению центра, везти Романовых не на Урал, а в Москву.

Хотя переезд в Москву и был, в глазах Романовых, более желательным, чем та Урал, тем не менее они  понимали, что как в том, так и в другом случае их надежды  на побег рушатся окончательно.

Романовы страстно желают, чтобы момент отъезда был отдален. Последней надеждой для них был разлив реки Тобола, который должен был произойти со дня на день.

 Но чудо не совершилось.

К четырем часам утра 26 апреля на двор губернаторского дома поданы были подводы. Ехать весь перегон до Тюмени можно было только на местных тарантасах – коробках.

27 апреля, поздно вечером, приехали в Тюмень, где был подан поезд для дальнейшего следования в Екатеринбург. Вернувшись с ,,провода”, Яковлев сообщил своим товарищам и Авдееву, которого из вагона от себя уже не отпускал, что, по распоряжению центра, он должен везти Романовых не в  Екатеринбург, а в Москву, через Омск – Челябинск – Самару.

Около 5 часов утра 28 апреля поезд с Романовыми двинулся по направлению к Омску.

В эти дни в Екатеринбурге происходила 4 = я Уральская областная конференция РКП (б), на которую съехалось 102 делегата от 57 организаций Урала, представлявших 30278 членов партии.

Конференция одобрила действия партийного комитета и Областного Совета, и в частном совещании большинство делегатов с мест высказывалось за необходимость скорейшего расстрела Романовых, чтобы в будущем предупредить все попытки к освобождению бывшего царя и восстановлению России монархии.

Направив поезд на Омск, вопреки указаниям Москвы и Областного Совета Урала, Яковлев пытался убедить ехавшего с ним в одном купе Авдеева в том, что целесообразнее везти Романовых в Москву, так как при назначении его в эту ответственную командировку в личной инструкции ему было указано на необходимость охраны Романовых от всяких покушений, а со стороны Заславского Яковлев боялся покушения на жизнь Романовых.

Когда поезд остановился на станции ,,Екатеринбург I”, выяснилось, что к его приходу собралась громадная толпа, требовавшая показать ей Романовых. По соглашению с председателем Областного Совета, было решено поезд отвести обратно на ст. ,,Екатеринбург II”, лежащую с другой стороны города. Там и должны были высадить Романовых.

6. В столице Урала.

На станции прихода поезда ожидали представители Областного Совета – Белбородов и Дидковский, которым Яковлев и должен был передать Романовых.

Еще до приезда Романовых в екатеринбург для них, по распоряжению Совета, был приготовлен особняк инж. Н. Н. Ипатьева на углу Вознесенского проспекта, (теперь ул. Карла Либкнехта и площадь Народной мести), и Вознесенского переулка, расположенный на вершине холма, господствующего над городом.

Рано утром 23 мая дети Романовых приехали на ст. Екатеринбург, откуда их на извозчиках отвезли в дом Ипатьева. Из сопровождавших их в екатеринбург ген. Татищев, Гендрикова, Шнейдер и Волков были сразу отправлены в тюрьму. Через несколько дней туда же были отправлены: Чемодуров, Нагорный, Иван Седнев, приехавший вместе с бывшим царем еще в апреле. К Романовым были допущены лишь 5 человек: доктор Боткин, повар Харитонов, лакей Трупп, поваренок Леонид Седнев и комнатная девушка Демидова.

Всем остальным, кроме заключенных в тюрьму и доктора Деревенько, было предложено покинуть пределы Урала. Деревенько было разрешено остаться в Екатеринбурге, где он проживал на свободе.

Только теперь, с переездом на Урал, Романовы действительно были переведены на режим арестованных. Они находились действительно под самым бдительным надзором охраны, состоявшей из рабочих бывшей фабр. Братьев Злоказовых и Сысертского завода.

Внутренний режим жизни Романовых также значительно изменился. Не было уже того довольства, той сравнительно большой свободы, которой они пользовались в Тобольске.

7. Последние дни Романовых.

Установив надежный надзор за Романовыми и приняв меры к предупреждению каких – либо покушений на освобождение их из ,,дома особого назначения” (так назывался в то время дом Ипатьева), Областной Совет занялся вопросом о дальнейшей участи семьи.

На одном из своих заседаний Совет единодушно высказался за расстрел Николая Романова. Все большинство Совета не хотело брать на себя ответственности без предварительных переговоров по этому вопросу с центром. Решено было вновь командировать в Москву Голощекина для того, чтобы поставить вопрос о судьбе Романовых в ЦК партии и президиуме ВЦИК.

Президиум ВЦИК склонялся к необходимости назначения над Николаем Романовым открытого суда. В это время созывался V Всероссийский съезд Советов. Предполагалось поставить вопрос о судьбе Романовых на съезде – о том, чтобы провести на нем решение о назначении над Романовыми открытого суда в Екатеринбурге. Головощекину предложено было ехать в екатеринбург и к концу июля подготовить сессию суда над Романовыми.

С первых дней перевода Романовых в екатеринбург сюда стали стекаться в большом количестве монархисты, начиная с полупомешанных барынь, графинь и баронесс всякого рода, вплоть до монашек, духовенства и представителе иностранных держав.

Просьбы о свидании как с Николаем, так и с другими представителями дома Романовых были довольно часты. Мотивировки были самые разнообразные: ,,повидаться, так как состоят в родстве”, ,,услужить, что надо будет” и т.д. Но доступ к Николаю был ограничен чрезвычайно узким кругом лиц из членов Областного Совета Урала. вообще же разрешения на свидания с Николаем давались ВЦИК. Поэтому бесконечные попытки тех или иных лиц проникнуть на свидание кончались неудачей.

Чтобы хоть несколько разгрузить екатеринбург от вдохновителей монархических организаций, по постановлению Областного Совета отправлены были в гор. Алапаевск все члены семьи Романовых, жившие на квартирах и в гостиницах.

Но этим еще не устранялась опасность контрреволюционных выступлений.

С приближением фронта и отступления Красной Армии все смелее делаются попытки монархистов связаться с заключенными в ,,доме особого назначения”.

В московских газетах в свое время были опубликованы некоторые документы, подтверждающие существование план похищения Романовых из Ипатьевского дома.

Романовы живут мыслью о скором освобождении.

Левые эсеры и анархисты екатеринбургской организации, не уверенные в том, что большевики расстреляют бывшего царя, решили принять меры к этому собственными силами. Был разработан план нападения на .,дом особого назначении” ,,боевиками” эсерами и анархистами, во время которого и предполагали расстрелять Романовых.

Однако ни это нападение, ни выступление белогвардейцев не осуществилось, если не считать попытку контрреволюционного выступления эвакуированных, которая была немедленно подавлена.

8. Расстрел Николая Романова и его семьи.

По приезде из Москвы Голощекина, числа 12 июля, было созвано собрание Областного Совета, на котором был заслушан доклад об отношении центральной власти к расстрелу Романовых.

Областной Совет признал, что суда, как это было намечено Москвой, организовать уже не удастся – фронт был слишком близок, и задержка с судом над Романовыми могла вызвать новые осложнения. Областной Совет решил Романовых расстрелять, не ожидая суда над ними. Расстрел и уничтожение трупов предложено было произвести комендатуре дома, с помощью нескольких надежных рабочих – коммунистов.

На предварительном совещании в Областном Совете был намечен порядок расстрела и способ уничтожения трупов.

Вечером 16 июля лица, назначенные Областным Советом к исполнению приговора над Романовыми, собрались в комнате коменданта в ,,доме особого назначения”. Комнаты верхнего этажа, где жила семья, были признаны неудобными для выполнения приговора. Решено было перевести семью вниз в одну из полуподвальных комнат и там привести приговор в исполнение до самого расстрела Романовы не знали о состоявшемся постановлении.

Около 12 ночи того же дня им было предложено одеться и сойти в нижние комнаты; чтобы не возбудить у них подозрения, было объяснено, что эта мера вызвана, якобы, предполагающимся в эту ночь нападением белогвардейцев на дом Ипатьева.

Когда все они были переведены в нижний этаж, в намеченную для исполнения приговора комнату, им было объявлено постановление Уральского областного Совета. После чего тут же все 11 человек: Николай романов, его жена, сын, четыре дочери и четверо приближенных – были расстреляны.

После расстрела трупы были перенесены в одеялах во двор дома и уложены в грузовой автомобиль. Трупы Романовых были перевезены на ,,Ганину яму”.

18 июля днем с ,,похоронами” было закончено и настолько основательно, что впоследствии белые, в течение двух лет производя специальные раскопки в этом районе, не могли найти могилы Романовых.

О расстреле Романовых в Екатеринбурге официально было опубликовано 22 июля. Накануне об этом было сделано сообщение на рабочем митинге в городском театре, встреченное бурным выражением восторга.   

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

1.         Быков П. М. Последние дни Романовых. – Свердловск: издательство ,,Уральский рабочий”, 1990.

2.         Соколов Н. Убийство царской семьи. – М., 1995.

3.         Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1980.