Сочинение: Патриотические письма с фронта
А в общем, я совсем не об
этом хотел написать. Я хотел написать, что очень беспокоюсь за тебя, что сердцу
Родины угрожает опасность и что мы, военные моряки, бьем гадов и перебьем их до
последнего.
А знаешь, как я свое
оружие прозвал? Галя! Она тоже полная и тарахтит так, что всех переговаривает.
И никогда меня еще не подвела».
Это письмо Николай
написал, будучи в осажденном Севастополе, 6 ноября 1941 г., а на следующий
день, 7 ноября, совершили свой бессмертный подвиг пять отважных морских
пехотинцев: политрук Н. Фильченков, матросы И. Красносельский, Д. Одинцов, Ю.
Паршин и В. Цибулько. У с. Дуванкой они вступили в неравный бой с фашистскими
танками, рвавшимися к Севастополю. Вот уже семь вражеских машин горят, подбитые
советскими моряками; погибли И. Красносельский и В. Цибулько, а противник
продолжает атаковать. И тогда Н. Фильченков, Д. Одинцов и Ю. Паршин,
обвязавшись гранатами, бросаются под танки и ценою своей жизни уничтожают еще
три из них. Враг в этот день не прошел через позицию черноморцев, посмертно
удостоенных звания Героя Советского Союза.
В упорных боях в конце
октября – начале ноября 1941 г. защитники Севастополя выиграли время,
необходимое для усиления обороны города и подхода подкреплений. К 10 ноября в
Севастополь по Южному берегу Крыма пробились войска Приморской армии
(командующий генерал И. Е. Петров), эвакуированной из Одессы. Она влилась в
состав Севастопольского оборонительного района (СОР), созданного 4 ноября и
объединившего все войска и силы флота, оборонявшие город.
Севастопольский городской
комитет ВКП(б) обратился к гарнизону и гражданскому населению города с призывом
встать на защиту Севастополя. В первые же дни обороны города более 15 тыс.
человек (из 50-тысячного населения) вступили в ряды народного ополчения. На
предприятиях города был организован ремонт и производство оружия. В сентябре –
октябре свыше 3 тыс. севастопольцев ежедневно трудились над возведением
оборонительных рубежей, прикрывавших город с суши. На боевых позициях и в тылу
защитники Севастополя под руководством партийных организаций делали все, чтобы
выполнить приказ ставки: «Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять
его всеми силами.
Не сумев овладеть городом
с ходу, фашисты, подтянув подкрепления, 11 ноября начали планомерное
наступление на Севастополь. Положение его защитников осложнилось тем, что
противнику в середине ноября удалось захватить почти весь Крым. Севастополь
оказался блокированным с суши. Гитлеровцы получили возможность обстреливать его
из полевых орудий, а авиация, переместившаяся на аэродромы Крыма, беспощадно
бомбила город, позиции Приморской армии и корабли Черноморского флота.
Но защитники Севастополя
не дрогнули и оказали противнику ожесточенное сопротивление. За 10 дней
наступления гитлеровцы смогли продвинуться лишь на двух участках всего на 1 – 4
км. Некоторые дивизии наступавшей на город 11-й армии противника понесли потери
в людях до 60 %. План гитлеровцев прорваться к Севастополю по Ялтинскому
направлению и через Балаклаву оказался сорванным. В связи с этим, а также
вследствие больших потерь, понесенных 11-й армией, немецко-фашистское
командование 21 ноября прекратило наступление, возобновив его через месяц, 17
декабря, после тщательной подготовки.
Но и второе наступление
на Севастополь не принесло гитлеровцам успеха, хотя они имели почти двойное
численное превосходство над советскими войсками; особенно ощутимым было
превосходство гитлеровцев в танках и авиации. Кроме того, противник подтянул к
городу несколько батарей сверхтяжелых орудий (калибром более 350 мм.).
Нелегко пришлось
защитникам Севастополя. Гитлеровцы, не считаясь с потерями, рвались к городу.
Однако советские воины, поддерживаемые героическим населением города, стояли
насмерть, отражая атаки фашистов. Огромную роль в судьбе Севастополя в эти дни
сыграл Черноморский флот, осуществлявший огневую поддержку оборонявшихся войск
и доставлявший в город подкрепления. В критические дни 21 – 22 декабря переброшенные
по морю из Новороссийска и Туапсе соединения и части сыграли решающую роль в
срыве наступления противника по направлению к Северной бухте. Враг был не
только остановлен, но и отброшен.
«Дорогая Галочка,
здравствуй!
…Вот уже несколько дней я
в Туапсе и чувствую себя не в своей тарелке. Здесь тихо, спокойно и вообще
как-то по мирному. Даже неловко, ведь там, как в пекле, а здесь так спокойно.
Неужели мне здесь придется быть до конца войны? Нет, я этого не выдержу, это
просто не в моих силах.
Вот этот подлый Гитлер!
Галочка, но если бы ты знала, какие мы ему концерты задавали под Крымом! Море
гигантских разрывов от снарядов, мин, бомб, ливень пулеметного и автоватного
огня. Короче говоря, после такой дезинфекции нашей русской земли, негодный
фюрер не успевал менять свои полчища».
Николай.
24.12.41 г., г. Туапсе.
К концу декабря немецко-фашистские
войска, так и не достигнув цели своего наступления, вынуждены были прекратить
атаки по всей линии фронта под Севастополем. Им пришлось даже перебросить
из-под Севастополя две дивизии на помощь своей керченской группировке,
оказавшейся под угрозой окружения в связи с проведенной советскими войсками и
флотом Керченско-Феодосийской десантной операцией (26 декабря 1941 г. – 2
января 1942 г.). Замыслом этой самой крупной морской десантной операции в ходе
Великой Отечественной войны предусматривалось одновременной высадкой десантов в
район Керчи и в Феодосийский порт окружить и уничтожить группировку противника
на Керченском полуострове, а затем, развивая наступление, деблокировать войска,
оборонявшие Севастополь, и освободить весь Крым. В силу различных причин была
выполнена только часть задачи: захвачен важный оперативный плацдарм в Крыму.
Создание Крымского фронта на Керченском полуострове значительно ослабило
напряжение под Севастополем. Героический город продолжал оставаться недоступным
для врага.
«Любимая дорогуша,
здравствуй!
И вот канун Нового года,
всего осталось несколько часов старого, такого чудовищного 1941 г…
…Суровый новый год
подходит, на передовых позициях, от грохота снарядов и треска пулеметов небу
жарко. Немцы, как голодные шакалы, воя, отступают. А Колька после участия в
боях оказался в Туапсе, правда, временно, но в тылу. Немного потрепан, но все
конечности целы. И сегодня последний день 1941 г. Я начал ходить, значит, через
2 недели, самое большое, мне можно опять бороздить Черное море…».
Из письма Николая Власова
от 31 декабря 1941 года,
22.30, г. Туапсе.
«Алло, алло, говорит
Севастополь. Николай Николаевич Власов у бумаги.
Милый мой Галченок,
здравствуй!
Я опять ожил, теперь все
в порядке, отсиживаться хватит, и вообще мое положение было крайне скучным.
Сейчас в Севастополе,
представляешь, целых две недели не был здесь. И никогда не думал, что
Севастополь может так привязать к себе человека. Дни, которые провел ни в нем,
были тягостны для меня. Ведь за город сражаются, отбивают его от лютого врага,
и как закон – моряку нужно быть только в Севастополе.
То, что военные должны
быть в боевой обстановке, это ясно, но вот жители, они меня всегда удивляют.
Рыбаки, например, под грохот канонады ловят рыбу, и если снаряды рвутся
недалеко от них в воде, то снасти в сторону – и давай вытаскивать глушенную
рыбу. Какой бы бой ни был, а рабочие работают как часы».
Эти строки Николай Власов
писал 7 января 1942 г., находясь в осажденном Севастополе.
После провала
декабрьского наступления врага наступило относительное затишье, продолжавшееся
до мая 1942. Обе стороны готовились к решительной борьбе за Крым. Приморская
армия получила пополнение личного состава и боезапаса и значительно усилила
оборону в инженерном отношении.
«Любимчик мой, хочу
задним числом поделиться одной моей радостью. Хотя в Партию меня приняли еще
летом прошлого года (действ. ч.ч.), а выдали билет всего две недели назад. И
вот я наконец получил все права действительного члена партии. Понимаешь, рад
был до безумия. И каждые пять минут вытаскивал эту красную книжечку и глядел на
нее, как зачарованный.
Ведь ты же представляешь,
что это значит – член партии большевиков!»
Из письма Николая Власова
4.02.1942 г., г. Туапсе
«Моя милая, здравствуй!
Галченок, недавно
переправляли кое-каких пленных немцев. Милая, до чего же они оставляют
неприятное впечатление, эти представители «высшей расы». Эти «льняные» волосы,
как у старой кухарки, пучками падают на шею, преобретая зеленоватый оттенок. А
на шею навернуты вместо шарфа детские и дамские чулки.
Просто грязными их
назвать нельзя, ибо они хуже, чем грязные, т.к. насквозь пропитаны грязью. Наши
врачи с передовых линий говорят, что кого бы они не проверяли, все больны
всякими заразными болезнями. И вот такая нечисть, получив первоклассную военную
технику, лезет на нас!
Если бы ты знала, какой
особой ненавистью горят моряки к немцам. Недаром немцы прозвали нас черными
комиссарами и в каждом приказе призывают к беспощадной борьбе с нами. А мы их
бьем безо всяких приказов вполне успешно.
Если бы ты знала, как
славно дрались моряки под Москвой. Они просто ужас наводили на немцев. Я очень
хотел попасть туда, но когда отправляли, был в госпитале, а теперь не пустили,
говорят, и здесь кое-что нужно».
Из письма Николая Власова
15.02.1942 г., г. Туапсе
Действительно, было тогда
«…и здесь кое-что нужно».
В январе — марте
советские войска вели на различных участках боевые действия с целью улучшения
позиций, высаживали тактические десанты в районах Евпатории, Ялты и Судака.
Боеспособность СОР в огромной степени зависела от бесперебойного и достаточного
снабжения всеми видами материального довольствия, пополнения личного состава, а
также эвакуации раненых. Поэтому обеспечение морских коммуникаций являлось
одной из главных задач флота. Морские перевозки осуществлялись в условиях
господства противника в воздухе, а с весны 1942 также при противодействии его
торпедных катеров и подводных лодок.
«Любимчик дорогой, скоро,
очень скоро ты услышишь о делах, которые тебя очень обрадуют. Готовим такое
солидное дело, о котором и в страшном сне немцу не снилось. И все-таки я
безгранично рад, что ты находишься в Ленинабаде».
Из письма Николая Власова
21.02.1942 г., г. Туапсе
«…Настала очередь Николая
рассказать, как он провел праздник 1 Мая 1942 года.
Помнишь Галочка, ты была
тогда в далеком солнечном Ленинабаде, а я в осажденной крепости Севастополе. В
первый день мая фрицы готовили нам крепкий удар, нам это было не ново. В 3 часа
утра 1 мая я взял свою подружку с оптическим прицелом, пару банок консервов и,
стараясь быть как тень, - тихо пошел в свое уединекнное место. Утро первого мая
было неописуемой красоты. Оно пробуждалось, как молодое сердце, полное любви,
вставало на защиту своего счастья.
Вот и 6 часов утра. Вдруг
эту бесподобную молчаливую красоту прорезали сразу десятки воющих мин, и
начался один из простых, обыкновенных дней, но наши люди дрались в этот день не
обыкновенно, а по-первомайски.
Странное дело, но, ни
один фриц не мог, например, ни войти, ни выйти из дзота. Трупы у входа все
нагромождались, и длилось это до тех пор, пока дзот фашистский вообще не был
стерт с лица земли. Это дело снайперов и артиллеристов.
Или вдруг своя же
артиллерия фашистов стала бить по своей передовой линии. Это дело разведчиков,
захвативших фритцев-корректировщиков и передавших на КП фашистов данные
стрельбы.
К вечеру все смолкло, и
по одному стали собираться в свою землянку моряки с кораблей и частей,
утомленные, но довольные своими боевыми результатами. Враг не вышиб нас, а
наоборот, сам понес большие потери. Сели в кружок на разостланные шинели,
достали по 100 г. Выпили за окончательный разгром врага, за полную победу, за
близких, родных и любимых…».
Из письма Николая Власова
01.05.1942 г., г.
Севастополь
«Наши дела сейчас
посерьезней стали. Наш участок, конечно, не основной, правда, враг пытается его
блокировать и со всей жестокостью, но пока что это у него плохо получается,
неспособен. Спрашиваешь о самом городе. Иногда по разным делам бываю в нем.
Авиация фрицев оставила свой след, и немалый. В городе есть любимое место моряков
– площадь с красивым памятником Ленину. В лучах прожекторов моряки в былое
время танцевали на ней. Пристань с колоннадой изрешетили порядком, но памятник
вождю стоит, и стоять будет на русской земле. И так во многих местах. Жители в
большинстве случаев живут в убежищах (в скалистых местах), и горсовет даже
кинотеатр сделал убежищем. Горожан мало осталось, многие уехали на Кавказ. Так
что, когда идешь по городу, то живешь только воспоминаниями. А море какое
чудесное! Хотел поплавать, но пока что не удалось».
Из письма Николая Власова
15.05.1942 г., г.
Севастополь
«Положение наше резко
изменилось со здачей Керчи. Передвинул сюда фашист кое-что. Правда, нам не
привыкать, зимой и потруднее было. Севастополь до сих пор видят с кончика
пятака. Итак, мы опять на крымской земле остались одни. Но это в то же время и
боевая гордость.
В городе очень много
зелени. Невзирая на взрывы снарядов и бомб, деревья, кустарники и цветы
благоухают. А сколько развалин. Тянутся цветы из развалин, из груд камней и
щебня, хотят жить…
Ты не удивляйся моему
письму. Понимаешь, я совсем, кажется, разучусь говорить, чувствовать все, что
угодно. Ведь об этом ни с кем не поговоришь, да и обстановка совсем не та, а
внутри эти чувства копошатся… У нас, у моряков, такой закон. Пусть пойдет хоть
вся армия Гитлера, но до последнего нашего человека не будет сдан Севастополь».
Из письма Николая Власова
25.05.1942 г., г.
Севастополь
«… Передвинул сюда фашист
кое-что», - читаем мы в письме Николая. В мае 1942 в результате оставления
советскими войсками Керченского полуострова и неудачи Харьковской
наступательной операции положение Севастополя резко ухудшилось, 21 мая
противник начал воздушную и артиллерийскую бомбардировку города, артиллерийских
позиций и тылов, а 2 июня перешёл к мощной артиллерийской и авиационной
подготовке наступления, длившейся 5 дней. Одновременно враг усилил блокаду
Севастополя с моря.
И это «кое-что» представляло
собой следующие силы. Противник сосредоточил 10 пехотных дивизий (в т. ч. 3
румынские), 1 моторизованную бригаду и 3 полка (всего свыше 200 тыс. человек, в
том числе боевого состава 175 тыс. человек, 450 танков, 1325 орудий, 720
миномётов, 1060 самолётов). СОР имел 7 стрелковых дивизий (укомплектованных,
кроме одной, на 50%), 4 бригады и 3 полка морской пехоты (всего 106 тыс.
человек, в том числе боевого состава 82 тыс. человек, 38 танков, 606 орудий,
918 миномётов, 116 самолётов). Таким образом, фашисты создали двойное
превосходство в людях и подавляющее в технике над войсками Севастопольского
оборонительного района. На каждый советский танк приходилось 12 вражеских, на
каждый советский самолет – 11 немецких. При этом гитлеровцы могли увеличивать
свои силы в ходе операции, а советские войска такой возможности практически не
имели в связи с уязвимостью морских коммуникаций Севастополя.
«У нас сейчас бывает так,
что даже небу тошно становится и оно в ясную погоду сереет от взрывов и
трескотни. Враг опять готовит свое наступление, ох, и раздолбаем мы его! Как
он, лапух, не поймет, что это не для него прямая дорога в Москву. Вице-адмирал
нас надраивает на большой бой. Это третье по счету наступление многим фашистам
будет деревянным бушлатом.
Знаешь, Галочка, а ведь
они все-таки боятся моряков! Представь, за голову моряка по тарифной сетке
платят 5000 рублей. Но дело в том, что никто из наших им не дается, моряки
сейчас как львы. Разве таких сломишь! Никогда! За меня не беспокойся, пуля-дура
(Суворов) меня не берет, а поэтому все хорошо. Сейчас здоров, и организм
работает, как авиамотор ИЛа…
Ну, вот и письма дописать
не дают, столпились несколько ребят, и все просят передать привет на «Большую
землю», дорогим советским девушкам, а тебе вдвойне за верность. Эх, Галочка, а
ребята какие – орлы, днем и ночью гадов истребляют, ведь как-никак, а за время
осады свыше 85 тысяч черту душу отдали, да бог, говорят, не принимает».
Из письма Николая Власова
30.05.1942 г., Вольный
город Севастополь
7 июня противник перешёл
в наступление, нанося главный удар с Севера и Северо-востока на Мекензиевы Горы
с целью выхода к Северной бухте и вспомогательные — на Сапунгору и Балаклаву.
Вражеская авиация ежедневно совершала 800—1000 самолёто-вылетов, сбрасывая
4000—4500 бомб. Защитники Севастополя героически обороняли позиции до последней
возможности. Только когда на оборонительных позициях не оставалось боеспособных
защитников и боеприпасов, врагу удавалось их занять.
«Милый Галченок,
здравствуй!
Беснуясь упорством
обороны Севастополя, враг пошел в третье по счету наступление. Им применена вся
жестокость захватнических стремлений, он действует на самые уязвимые места. По
фронту ни одна атака не удалась; а наоборот, наши позиции крепнут и бойцы с
великой ненавистью громят врага. Никакие ухищрения ни на йоту не помогают ему.
Тогда, зная, насколько дорог каждому моряку Севастополь своим историческим прошлым,
враг стал громить с воздуха. Моряки дерутся как львы.
Я здоров и все в порядке.
Уже несколько дней и ночей не до сна. Немного устали, но до усталости вообще
очень далеко. Самый максимальный момент еще впереди».
Из письма Николая Власова
09.06.1942 г., Советская
земля.
«Галченок-беленький,
здравствуй!
Положение не изменилось,
битва черноморцев с неослабивающим жаром продолжается, враг все еще вводит
живые силы в бой. Правда, результаты есть. Это тысячи изуродованных трупов
фашистской нечести, десятки их подбитых танков.
… Получил от тебя
согласие на наш вечный союз и слова верности! Я всегда знал, что так будет, был
уверен в тебе. Ну, а если, Галочка, у нас не будет нашего кровного, детей?
Ничего, ласточка, мы тогда дюжину из детдома возьмем и будем с ума сходить. До
чего же тебя люблю! Люблю до потери сознания! Обожаю тебя и лелею!...».
Из письма Николая Власова
12.06.1942 г.,
Севастополь.
Некоторую помощь оказала
138-я стрелковая бригада, переброшенная 13 июня на эсминцах. 18 июня ценой
больших потерь противнику удалось прорваться к побережью Северной бухты.
Оставшиеся на Северной стороне небольшие гарнизоны 30-й батареи береговой
обороны, Северные укрепления, инженерные пристани, Михайловского и
Константиновского равелинов героически оборонялись до 22—24 июня.
«Бои за Севастополь с
неослабевающей силой продолжаются. Еще не бывало в истории такого длительного и
упорного наступления, тем более такой стоической защиты. Гады дважды подвергли
чудовищному пожару город, но по всей линии наталкиваются на невероятный отпор.
В общем, все, что сейчас здесь творится, не опишешь. Это сущий ад. Врагу ответ
один – горы трупов фашистов и наемников. Сотни исковерканных танков, самолетов.
Последней, наивысшей точки напряжения боя ожидаем в годовщину войны. Правда, и
сейчас как в пекле, но после годовщины это должно кончится. Уверен в
окончательном разгроме вражеского наступления.
Галочка, милая, сколько
раз я за это время уже совсем прощался с моей любимой женуленькой, с которой и
не жил еще, а только мысленно был с ней. Бывали минуты, когда казалось, что все
– больше не назову любимыми словами тебя, дорогую Галочку. Но нет, Колька не
такой, его легко не взять, уж очень я дорогой для врага! А потом вообще меня ни
пуля, ни осколки авиабомб не берут. Эх, он и бомбы спускает на наши места.
По-моему, нет в Севастополе земли, где бы бомба не упала.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
|