Монография Л.А. Тихомирова Монархическая государственность

безошибочное отношение его руководящей власти (то есть царской) к церковной

власти».

Константин оперся в преобразовании империи на ту массу народа, которая

называлась "народом христианским" или "сословием христиан". Как римской

император, Константин столь же мало обращал внимания на сенат и прочие

власти республики, как и его предшественники. Но в отношении христиан он

стал собирать соборы и дал обширные полномочия епископам. Однако христиане

все-таки не были в социальном и политическом смысле "народом", нацией, а

были Церковью. Как отмечает автор неясное понимание различия "нации" и

"церкви" - имела и для Византии свои печальные последствия. Для

Византийского государства отношение к Церкви имели первостепенное значение.

В Византии отношения государственной и церковной власти были поставлены на

почву союза. Такой исход дал государству два важных блага. Во-первых, он

избавил Византию от борьбы Церкви и государства. Во-вторых, верховная

власть получила огромный авторитет. Византийская идея о двух неразрывных

властях проявлялась в существовавшем единодушии закона и канона,

постановлений государственных и церковных. Государство и Церковь, в общем,

жили сообразно идее о двух властях, равноправных и союзных. Тихомиров

подчеркивает, что тысячелетнее мирное сосуществование Церкви и государства

было последствием принципа, усвоенного в Византии с самого начала. Слабые

стороны византийской государственности происходили именно из-за

дезорганизованности социальной, и от плохой установки отношений

государственной власти к нации и к ее социальным силам. Также Церковь не

отличалась от нации, а поэтому впоследствии государственная власть, вместо

стараний организовать нацию, пыталась возлагать на церковные учреждения

функции учреждений социальных. «Императорская власть явилась одновременно и

высшей управительной (по идее староримской), и верховной, по идее новой,

христианской». Отсюда, по мнению автора, целый ряд крайне вредных явлений

византийской государственности, помешавших ей развить монархическую идею в

должной чистоте и мощи.

За отсутствием связи управления с социальными силами нации,

Византийская государственность развила самый крайний бюрократизм. Сама по

себе идея делегации народной воли и власти одному лицу предполагает

централизацию, а затем и бюрократизм. Поскольку все государственные дела

вести одному человеку, хоть и самому гениальному, все-таки невозможно, то

они поручаются слугам, чиновникам. Так развивается бюрократия. Государь был

неограниченный властелин над чиновничеством, казнил его, выкалывал глаза и

резал уши.

В свою очередь чиновники Византии служили усердно государству, но

грабить народ не противоречило их патриотизму. Их хищения, дезорганизация

всей страны, производимая ими, и бывшая причиной того, что провинции рады

были иноземному завоеванию. В Византии бюрократическое начало обладало

таким влиянием, что бюрократия и возводила императоров на трон и

низвергала.

«Весь комплекс условий, при которых развилась византийская

государственность, не давал возможности утвердиться необходимым свойствам

монархии: наследственности Верховной власти, и чувству легитимности в

подданных». В первую половину жизни Византии происхождение не имело для

императора почти никакого значения. Но с течением времени аристократические

семьи, кое-как укрепившиеся службой, производят некоторую перемену в

понятиях. «Ростки династического права, кроющиеся в социальном строе,

служат лишь свидетельством возможности правильной монархической эволюции,

если бы идея ее была сильнее в сознании представителей Византийской

государственности». Но господствующие силы дали иное направление истории

византийской монархии. Константин Великий имел намерение сосредоточить

права на престол исключительно в своей фамилии. Однако армия, сенат и народ

не захотели признать племянников Константина в числе наследников, и они

были зверски перебиты бунтовщиками. Византийцу, казалось несомненным, что

престол должен занимать только человек наиболее способный, сильный, храбрый

и т. п. «В Византийской государственности выработался настоящий культ

личных способностей императора, откуда ряд обычаев - привлекать такие

способности на престол посредством усыновления или посредством так

называемого присоединения». «При крайней неясности права на императорскую

власть, это глубоко бюрократическое государство, не допускавшее никакой

социальной организации, как бы исключало народ из числа активных сил,

способных поддержать власть законную и отвергнуть узурпатора».

Организованные силы партий легко позволяли себе бунты и заговоры. Активными

политическими силами являлись чиновничество с сенатом во главе, и войска.

Им принадлежат почти все перевороты. Как отмечает автор, заговоры и попытки

переворотов были в Византии чуть не постоянной нормой политики. Борьба за

власть извратила Византийскую государственность и погубила государство.

«Начало же ее крылось в римских традициях власти, а причина пышного

развития - в том, что строй бюрократический не дал возможности развиться

строю социальному, вследствие чего истинная монархия, которая носилась

перед взорами Константина и возможность которой открывало христианство - не

могла осуществиться в Византии».

Византийское государство прожило 1000 с лишним лет. Причин гибели

Византии несколько. Как отмечает Тихомиров, роковым обстоятельством в

Византийской государственности было отсутствие или чрезмерная слабость

строя социального. Государство строилось не из нации, а образовывало особую

правящую корпорацию чиновников-политиканов, которые действовали от имени

императора, но в то же время сами создавали императоров. «Церковь,

насколько это ей свойственно, заменяла собой недостаток социальной связи».

Однако «старо-римский абсолютизм, неизбежно рождающий централизацию и

бюрократию, не дал возможности византийскому автократору развиться в

истинную Верховную власть, направляющую управление, производимое ею

посредством всех социальных и политических сил нации, а не одной

бюрократии».

Далее автор рассматривает развитие церковной идеи в европейской

монархии. Христианская государственная идея, пришедшая в мир с

Константином, отразилась на западноевропейских государствах так же, как на

Византии. В Западноевропейской государственности монархическое начало также

получило, безусловно, преобладающее значение. Но монархия в Европе

появилась при особой комбинации условий зарождения и развития, которая

отличается от византийских. Тихомиров выделяет следующие условия,

определившие развитие Европейских монархий:

1) могучий социальный строй племен германских, сменивших своими

государствами разрушившуюся Римскую империю;

2) влияние христианской идеи Царя - Божия служителя, хранителя высшей

правды;

3) огромное влияние римской императорской доктрины, систематически

прививавшейся новым молодым государствам Европы всеми образованными их

элементами;

4) римско-католическое истолкование отношение государственно-церковных.

Европейские нации были проникнуты самоуправлением. Оно могло иметь и

более аристократический и более демократический характер. Роль короля была

невелика, но все же «он являлся с функциями власти верховной,

выразительницы народных идеалов».

Монархия Карла Великого, оставшаяся на долгие века идеалом

Западноевропейской государственности. Он был Верховной властью, и на Западе

представляет в государственном отношении наследника Константиновой идеи. В

своем царствовании Карл руководствовался идеалами царя - Божьего служителя.

Законодательная деятельность Карла совершалась при посредстве народных

соборов или сеймов. В течение 43-х лет царствования, эти соборы собирались

35 раз. В самом управлении государством Карл также был тесно связан с

народными силами. «Его администрация была двоякого рода. Отчасти

управительные лица были местные: сюда относились герцоги, графы, сотники,

присяжные, которые назначались или самим императором, или его доверенными

лицами». У Карла были еще государевы посланцы - это были уже чиновники-

контролеры, все осматривавшие и доносившие императору. Таким образом,

«складывался чисто монархической строй, основанный на тесном сближении

Верховной власти с национальными силами, строй, проникнутый

самоуправлением, служащим основой для управления».

Далее автор дает обрисовку тех двух типов государственно-церковных

отношений, к которым пришли европейские народы, соответственно с тем, в

каких формах у них сложилось понимание Церкви. «В самом Риме и странах

сопредельных, наиболее латинизированных, идея императорской власти, как

делегации народного самодержавия, жила наиболее крепко, и потому в

христианский период именно в Западной Европе, сначала римско-католической,

а потом протестантской, яснее всего выразились идеи как папоцезаризма, так

и обратно – цезаропапизма». Не отличая "нации" от "церкви", императорская

власть считалась делегацией "церкви", то есть церковной власти. Значение

этой церковной власти приняли на себя Римские Папы. Императорская власть

стала рассматриваться как делегация Папы. Папа заменил собою римский сенат

и народ. Таким образом, Папа становился Верховной властью государства. С

Римской империи это понятие распространилось на все государства, признающие

церковную власть Папы. Как отмечает автор, папская идея привела к борьбе

между Церковью и государством, явление, оказавшее глубокое влияние на

Европейскую государственность. В дальнейшем в половине европейских

государств путем демократического искажения понятия о Церкви произошел

«переворот, устранявший порабощение государей папами посредством захвата

духовной власти светской». По учению Лютера и всех его преемников, Церковь

есть общество верующих совершенно равных, без всякой иерархии. «В

протестантских странах, говорит профессор Суворов, власть церковная, как и

власть государственная должна принадлежать князю, хозяину территории

(Landesherr), который вместе с тем должен быть и хозяином религии».

Монархическая власть Западной Европы испытывала сильное давление

традиций древнего Рима, а влияние папского католицизма не могло к ним

привнести тех поправок, которые давало Восточное православие. Европейская

монархия в конце эволюции перешла в "конституционную", "ограниченную", с

тем, чтобы с этого фазиса упадка окончательно уступить место

республиканской идее.

Таким образом, монархии обрисовываемых эпох представляют различные

степени колебания между типом абсолютизма и самодержавия, причем тип

Римский выражает наиболее чисто выработанный абсолютизм, византийская же

государственность - нечто переходное от абсолютизма к самодержавию.

В третьей части книги Тихомиров дает описание самодержавного типа в

Московской Руси. Автор рассматривает развитие русской государственности на

сложном фоне исторических условий, которыми обусловливалось возникновение и

действие Верховной власти, выработанной русской нацией. В первом разделе

третьей части говорится о выработке типа Верховной власти. Тихомиров

подчеркивает, что Россия представляет страну с особо благоприятными

условиями для выработки монархической Верховной власти. В Древней Руси и до

начала государственности и в эпоху ее организации, существовали зародыши

всех форм власти: демократической, аристократической и монархической. «Оба

первые начала местами имели тенденцию вырасти в значение Верховной власти,

но общая совокупность условий дала решительную победу царской идее. (…)

Особенно благоприятствовали выработке идеального типа монархии - условия

религиозные, социально-бытовые, и условия внешней политики племен,

соединившихся в Русское государство». Русская монархия своими

первоначальными корнями связана с первобытным родовым языческим строем, а

косвенными условиями возникновения - с империей Римской. Также напрямую

она связана с христианством и византийским самодержавием. В отличие от

Византии, Русь с древнейших времен обладала определенной национальностью.

Русские племена имели приблизительно один и тот же быт, один и тот же

родовой строй. В 862 году произошло призвание князей Рюриковичей на власть.

Это был отказ демократии, от государственной власти и передача ее князю.

«Это была передача высшего государственного управления и притом в то время,

когда государство не было даже организовано, так что княжеской власти

поручена была работа учредительная. (…) Родовое княжение внесло свою лепту

в сложение антипатичного ему Самодержавия тем, что твердо установило идею

династичности». В России идея династачности высшей власти, благодаря

Рюриковичам, сложилась в самом процессе рождения нации, как составная часть

национального развития. «Колонизационная история Русского народа, при

которой наше земледельческо-охотничье население постоянно меняло места

жительства, разбивала родовой строй, и возвышала строй семейный, а вместе с

тем и общинный, ибо необходимость взаимной поддержки связывала в общины

целые волости». Такие волости имели обширнейший круг управительных и

распорядительных функций, и фактически представляли во множестве случаев

единственную правительственную власть. Так развивалось обширное

самоуправление и уважение к общей воле. Народные родовые общины, становясь

городскими центрами, еще шире развивали свое самоуправление, и разрастались

в целые государства, как Новгород. А рядом в той же Руси могучий социальный

процесс вырабатывал и чисто аристократические элементы. Развитие княжеской

аристократии шло об руку с развитием боярского слоя из среды дружины,

оседавшей в вотчинах. Боярский и княжеский слои постепенно роднились между

собою. Как отмечает автор, одновременное сильное развитие, как

аристократического, так и демократического элементов, по совокупности,

вносило очень много данных для торжества именно самодержавного принципа.

Борьба аристократических и демократических начал способствовала возвышению

единодержавия. «А в то же время переход народа от родового строя к

семейному подготовлял для растущей Верховной власти наилучший способ

сохранения и осуществления династичности посредством наследования не

родовой "лествицей", а семейной "нисходящей линией". Идея наследования,

развивавшаяся в народном быту, естественно соотносилась в политике с

соответственным типом наследственности княжеской власти.

Не менее благоприятными для победы монархии были в истории Руси и

условия внешней политики, условия международной борьбы за существование.

«Происхождение нашей монархии охотно относят на счет необходимости вековой

борьбы с окружающими народами, отчасти нападавшими на Русь, отчасти

ставшими предметом ее завоевательных стремлений». Эпоха порабощения и

борьбы с татарами произвела огромное влияние на развитие Московского

царства. Завоевание Руси татарами, хотя создало надолго фактическое

господство силы, хитрости и коварства, и тем породило множество рабских

пороков, но в то же время в русских людях «породило жгучее сознание

греховности, стремление к покаянью, к уразумению воли Божией и исполнению

ее». Влияние религиозной идеи, церковности, а рядом с этим и Византийской

идеи государственности, усилились до чрезвычайности. В то же время

усилилось сознание необходимости сплочения, объединения сил. Христианская

идея, с потребностью в Божией помощи, подсказывала облечение единоличной

власти значением Божьего служителя. Народ желал отдать всю свою волю царю,

Божию служителю, и делать все, что он прикажет, под тем одним условием,

чтобы не человеку подчиняться, а самому Богу. Таким образом, татарское иго

могло способствовать появлению на Руси окончательно созревшей идеи

монархии, как власти единоличной, верховной, Богу подчиненной, но

безграничной для народа. На развитие русской государственности, по мнению

Тихомирова, большое влияние оказала церковь. «Православная церковь

принесла на Русь, из православной Византии, идею великого князя, как Богом

поставленного владыки, правителя и верховного судью подвластных народов,

идею государства». Церковь утвердила единство народного самосознания,

связав народы единством веры. Также заметно влияние самой религиозной идеи.

С самого первого появления на Руси христианства, как князь, так и народ,

услышали определение миссии княжеской власти. "Ты, - говорили церковные

учители Владимиру святому, - поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на

милованье". Князь поставлен Богом. «С самого появления Церкви, она заявила

Владимиру, что он есть власть, поставленная Богом. Сознание своей Богом

данной власти проявляется у Владимира и в крещении народа, при чем святой

князь действовал очень авторитарно, а в Новгороде даже насильственно».

Таким образом, проявляется стремление возвысить великокняжескую власть до

значения царского.

«Идея единоличного самодержавия на Руси домонгольской созревала

настолько быстро, что уже при внуке Мономаха могла иметь такого

представителя, как знаменитый Андрей Боголюбский». Андрей Боголюбский, сын

Юрия Долгорукого, второго сына Владимира Мономаха, родился около 1110 года.

Одаренный огромными способностями, он в то же время отличался превосходными

Страницы: 1, 2, 3