Синопское сражение

эскадры Корабль «Ростислав" встал против мыса Киой-Хисар, на котором была

расположена береговая батарея № 6, а "Три святителя" —против

неприятельского фрегата «Низамие» и корвета «Фейзи-Меабуд". Учитывая

глубину синопского рейда н ост-зюйд-остовый ветер, почти все корабли

нахимовской эскадры встали против боевой линии турецкой эскадры на

расстоянии 150—200 саженей.

Таким образом, под жестоким обстрелом сотен неприятельских орудий русская

эскадра успешно прорвалась на рейд Синопа, и все корабли заняли свои места

в точном соответствии с планом атаки. Этим был завершен период тактического

развертывания русской эскадры, в котором русские корабли находились в

значительно худших условиях, чем неприятель. Успешное осуществление прорыва

на синопский рейд блестяще доказало правильность замысла флагмана,

построившего эскадру в две колонны. С первых же минут сражения проявились

мужество, инициатива и решительность командиров кораблей, смелость,

выдержка и прекрасное знание дела всеми офицерами и матросами. Ни

ожесточенный огонь противника, ни ветер, самый неблагоприятной для точной

постановки кораблей на шпринг, не помешали русским морякам завершить

тактическое развертывание эскадры. На синопском рейде между двумя эскадрами

разгорелся ожесточенный артиллерийский поединок, который должен был решить

исход сражения. Грохот шестисот орудий потряс Синопскую бухту, скрывшуюся в

сплошных облаках порохового дыма. «Гром выстрелов, рев ядер, откат орудий,

шум людей, стоны раненых — все слилось в один общий адский гвалт. Бой был в

разгаре».

На русские корабли обрушивалась огненная лавина неприятельских снарядов.

Теперь турки стали бить не по рангоуту русских кораблей, а стремились

поразить батарейные палубы. После нескольких залпов противник пристрелялся,

и его снаряды стали весьма удачно накрывать цели. На кораблях «Императрица

Мария", "Париж», «В. к. Константин» и др. повреждения все увеличивались.

Особенно сильный огонь неприятеля был направлен по флагманскому кораблю

Нахимова. С фрегатов «Ауни-Аллах» и «Фазли-Аллах», корветов «Неджми-Фешан»

и «Гюди-Сефид» один за другим следовали залпы по «Императрице Марии». Но

русский флагман являл собой геройский пример для всей эскадры. Руководя

боем и внимательно наблюдая за действиями своих кораблей, адмирал Нахимов

восхищался и инициативными решениями командиров, и прекрасными действиями

артиллеристов, посылавших по врагу снаряд за снарядом

В ответ на непрерывную пальбу с турецких судов и батарей русские корабли

обрушивали на противника до 200 снарядов в минуту. Четкая и слаженная

работа комендоров, самоотверженно действовавших на батарейных палубах

кораблей под непрерывным обстрелом неприятеля, обеспечивала мощный

сокрушительный огонь русской артиллерии. Возле каждого орудия дружно

действовала небольшая матросская семья, объединенная общим делом: один

подносил картузы и ядра, другой заряжал орудие, третий метко палил по врагу

Выстрел! И снова у пушки повторяется четкие, стремительные маневры; эта

тщательность и точность, эта привычная хладнокровная и размеренная работа

поддерживала в матросах бодрость и уверенность в победе.

На русские корабли градом сыпались неприятельские снаряды, но в батарейных

палубах у каждого орудия по-прежнему, в том же строгом порядке двигались

люди, подносили снаряды, производили выстрел, и все они знали, что с каждой

минутой, с каждым снарядом, выпущенным из русских орудий, ослабляется

сопротивление противника.

Прекрасная, невозмутимая смелость артиллеристов— Якова Грибарева и Василия

Корчагина, Григория Астафьева и Дмитрия Семенова, Павла Минакова и Алексея

Лескотова, и многих, многих других — сочеталась с той незаметной, но

ответственной работой, которую делали те, кто находился в трюмах, на

марсах, у люков, в кубриках. Так же, как и у орудий, все матросы с рвением

исполняли свои обязанности, заделывали пробоины, исправляли повреждения,

наносимые огнем неприятельской артиллерии.

Флагманский корабль «Императрица Мария» с самого начала сражения

сосредоточил свой огонь по неприятельскому адмиральскому фрегату «Ауни-

Аллах». Русские моряки, следуя заветам Ф. Ф Ушакова, понимали, что с

поражением флагмана турецкая эскадра лишится основного руководства и будет

сильно дезорганизована. Поэтому перед комендорами корабля «Императрица

Мария» была поставлена задача парализовать сопротивление турецкого

адмиральского фрегата, уничтожить или вывести его из строя.

Матросы и офицеры русского флагманского корабля умело действовали под

жестоким огнем неприятельских орудий. Командиры батарейных палуб лейтенанты

Петр Прокофьев и Дмитрий Бутаков, отмеченные Нахимовым за "личную храбрость

и распорядительность во время боя, при метком и быстром действии их деков»,

самоотверженно руководили огнем корабельной артиллерии. В батарейных

палубах четко и размеренно действовали расчеты орудий, и с каждым залпом

корабля "Императрица Мария» адмиральский фрегат Османа-паши получал все

новые и новые повреждения.

Турецкая эскадра, однако, не ослабляла своего огня, и на «Императрице

Марии» число раненых и убитых увеличивалось. В разгар сражения сильно

контузило командира корабля капитана II ранга Барановского, стоявшего на

верхней палубе рядом с Нахимовым; прапорщику Павлу Плонскому, находившемуся

у флага, неприятельским снарядом оторвало руку; многие матросы были ранены.

Однако ничто не нарушало равномерных действий личного состава корабля;

комендоры метко целили по неприятельскому флагману, и адмирал Нахимов особо

ответил искусные действия кондукторов корпуса морской артиллерии Григория

Савина, Алексея Самотоева, Ивана Кондратьева, Петра Верещагина, Василия

Стрельникова, Артемия Попова. Благодарности адмирала заслужили также

матросы Федор Жемарин, Иван Дмитриев и Андрей Кириллов, которые «находились

при доставании ядер из инттюма и носке раненых из деков, что исполняли с

особым рвением и смелостью».

Меткий огонь русского флагмана определил участь турецкого фрегата "Ауни-

Аллах». Снаряды русского корабля отлично накрывали цель, разрывали палубу,

ломали надстройки, выводили из строя английские орудия турецкого фрегата.

Не выдержав обстрела, адмирал Осман-паша решил выйти из боя. «Ауни-Аллах»,

несмотря на поддержку других турецких фрегатов, корветов и мощной батареи №

5, оказался бессильным против русского адмиральского корабля и, отклепав

якорь-цепь, продрейфовал к западной части Синопской бухты, где надеялся

укрыться от метких выстрелов русских кораблей. Но в тот момент, когда он

приходил мимо корабля «Париж». капитан I ранга Искомая вдогонку ему дал

прощальный залп, который довершил разгром, начатый флагманским кораблем

русской эскадры. «Ауни-Аллах», разбитый и усеянный трупами, был выброшен на

берег у мыса Киой-Хисар. Команда турецкого флагманского фрегата, ограбив

своего адмирала, бежала на берег. Раненый Осман-паша с развалин своею

корабля мог только наблюдать и дальнейшим ходом сражения.

Таким образом, неприятельская эскадра по истечении получаса сражения

потеряла своего флагмана, лишилась основного руководства и управления.

Последний рейс адмиральского фрегата, на виду у всей турецкой эскадры

относимого ветром к берегу, разрушенного и никем неуправляемого, произвел

ошеломляющее впечатление на турок и способствовал понижению боеспособности

неприятель скол эскадры не менее, чем сотня удачных выстрелов с русских

кораблей.

В то время, когда корабль «Императрица Мария" боролся с флагманским

кораблем турецкой эскадры, корабль «В. к. Константин» под командованием

капитана II ранга Ергомышева открыл сильный батальный огонь правым бортом

по батарее № 4 и по двум 6О-пушечнышм фрегатам «Навек-Бахри» и «Несими-

3ефер". «В. к. Константин" осыпал неприятельские фрегаты градом снарядов.

Под руководством Николая Гаврилова и Николая Беклешева комендоры

«Константина» метко поражали турецкие суда, нанеся им вскоре серьезные

повреждения. По приказанию капитана II ранга Ергомышева был усилен огонь из

бомбических орудий нижнего дека, и через 10—15 минут после начала сражения

левый фланг боевой линии турецкой эскадры заметно снизил эффективность

своего артиллерийского огня.

Основной удар «Константина» в начале сражения был направлен против фрегата

«Навек-Бахри». Ергомышев принял правильное решение, стремясь

последовательно уничтожить оба неприятельские фрегата: вначале разделаться

с «Навек-Бахри», сосредоточив против него большинство орудий, а уже потом

полностью перенести огонь на "Несими-Зефер». Поддержанный огнем «Чесмы»,

замыкавшей первую колонну русской эскадры, «Константин" наносил большие

потери фрегату «Навек-Бахри», на котором было уже немало убитых и раненых.

С русского корабля сквозь густые облака дыма удавалось рассмотреть

серьезные разрушения на неприятельском фрегате, который вскоре превратился

в сплошной костер. Безуспешны были попытки Али-бея — командира фрегата —

остановить свою команду, покидавшую корабль и спасавшуюся бегством. Спустя

20 минут после открытия огня огромный столб дыма поднялся над Синопскои

бухтой и сильный взрыв заглушил артиллерийскую канонаду. Один из снарядов

«Константина» попал в пороховой погреб неприятельского фрегата. «Навек-

Бахри» взлетел на воздух. Взрыв этот осыпал обломками батарею № 4, которая,

временно прекратила огонь и хотя начала потом действовать снова, однако уже

слабее. Дружное русское «ура» пронеслось по синопскому рейду: моряки

нахимовской эскадры радостно приветствовали главных комендоров

«Константина», взорвавших один из лучших фрегатов турецкого флота.

Развернувшись на шпринге, «Константин» направил основной огонь по другому

60-пушечному неприятельскому фрегату — «Несими-Зефер». В 1 час пополудни

якорная цепь фрегата была перебита, и ветром его понесло к берегу. С

подбитыми стеньгами и реями, с поврежденным рулем и разбитыми орудиями

неприятельский фрегат выбросился на остатки мола возле греческого

предместья.

Против береговых батареи № 3 и 4, поддерживавших левый фланг турецкой

боевой линии, вел огонь корабль «Чесма». «Подойдя к своему месту против

турецкого фрегата и двух береговых батарей сажень на 50, — пишет мичман А.

П. Обезьянинов, — мы бросили якорь и сталь на шпринг, и тотчас же начали

действовать: начали залпом из всех орудий, но в это время турецким ядром

перебило у вас шпринг, и корабль стало поворачивать по ветру носом к

неприятелю под его продольные выстрелы; положение критическое, но старший л-

т Купреянов не зевал, тотчас распорядился завозом нового верпа, который на

всякий случай был готов на баркасе, достаточно было нескольких минут, чтобы

все дело исправить. Новый верп был заведен, и корабль завернул бортом к

неприятелю тотчас открыли успешный огонь с другого, уже противоположного,

борта».

В ответ на выстрелы крепостных пушек комендоры «Чесмы» мощным огнем сметали

береговые укрепление неприятеля. После взрыва фрегата «Навек-Бахри»

положение левого фланга турок значительно ухудшилось; корабль «Чесма»

сосредоточил весь свой огонь исключи-тельно на батарее № 4, которая стала

терять одно орудие за другим.

Особенно инициативно действовали на «Чесме" лейтенанты Михаил Белкин и

Михаил Шемякин командовавшие деками корабля. Ни один выстрел с русского

корабля не пропадал даром, и огонь турецкой батареи становился все слабее.

Разрушенные укрепления подбитые и исковерканные пушки, множество убитых и

раненых—такова была картина на берегу, где турки в замешательстве бежали от

сокрушительного огня русской артиллерии. Корабль «Чесма», подавив

сопротивление батареи № 4. перенес огонь всех орудий на батарею № 3

Корабли второй колонны нахимовской эскадры противостояли правому флангу

боевой линии турок. Корабль «Париж», возглавивший вторую колонну, сразу же

после «Императрицы Марии» открыл огонь по неприятелю поражая турецкий

корвет «Гюли-Сефид», фрегат «Дамиад" и центральную береговую батарею № 5

Мужественно и смело сражались моряки «Парижа», руководимые капитаном I

ранга Истоминым. Пренебрегая опасностью, под градом неприятельских ядер,

книпелей и картечи, матросы во главе со шкипером Иваном Яковлевым быстро

исправляли такелаж и заделывали пробоины. Раненые отказывались уходить с

боевых постов. Когда осколок неприятельского снаряда, разорвавшегося на

юте, ранил в лицо штурмана Семена Родионова, охранявшего кормовой флаг

корабля, он не покинул своего поста и продолжал стоять у флага. Только

после вторичного тяжелого ранения, когда вражеским снарядом Родионову

оторвало руку, его унесли с верхней палубы...

Владимир Иванович Истомин проявил «примерную неустрашимость и твердость

духа, благоразумные, искусные и быстрые распоряжения во время боя». Орудия

правого борта «Парижа» безостановочно громили неприятельские суда. Через

полчаса после начала сражения турецкий корвет «Гюлл-Сефид», стоявший рядом

с фрегатом Османа-паши и оказывавший ему огневую поддержку против

флагманского корабля Нахимова, был уже сильно избит русскими снарядами,

потерял фок-мачту и несколько орудий. Командир корвета Сали-бей оставил

свой корабль и предпочел спастись бегством. Вскоре на корвете возник пожар,

и огонь стал постепенно добираться да крюйт-камеры. Наконец, в 1 час 15

мин. пополудни раздался сильный взрыв и «Гюли-Сефид» взлетел на воздух.

Уничтожив неприятельский корвет, Истомин оказал непосредственную поддержку

своему флагманскому кораблю.

Покончив с неприятельским корветом, «Париж» усилил огонь по фрегату

«Дамиад» и береговой батарее №5. Бомбические снаряды русского корабля

производили сильные разрушения на батарее и на неприятельском фрегате.

Лейтенант П. Никитин, руководивший огнем бомбических орудий, проявил

«отличное мужество и превосходные распоряжения при действиях бомбической

батареи». Вскоре фрегат «Дамиад", не выдержав меткой прицельной стрельбы

русских комендоров, обрубил цепь и вышел из боевой линии турецкой эскадры.

Течением и ветром его отбросило к юго-западному берегу полуострова.

Турецкая эскадра лишилась еще одного фрегата.

Корабль «Три святителя» обстреливал большие неприятельские фрегаты «Каиди-

Зефер" и «Низамие», вооруженные 118 пушками. Расчеты орудия действовали

четко и слаженно, посылая по врагу снаряд за снарядом. "Команда вела себя

выше всякой хвалы Что за молодецкая отвага, что за дивная хладнокровная

храбрость!— вспоминает мичман А. Д. Сатин. — Как теперь вижу: стоит

красавец-комендор знаменосец 32-го экипажа, Иван Дехта, и держит большим

пальцем правой руки запал у только что выстрелившего орудия. Вырвало ядром

рядом с ним двух человек, он бровью не пошевельнул, только скомандовал,

когда орудие было готово: «к борту!» И этот же самый Дехта, бледный, как

полотно, через две недели дрожащей рукой вынимал жребий на георгиевский

крест. Достойных было слишком много!»

Фрегаты «Каиди-3ефер" и «Низамие» вели интенсивный ответный огонь, но более

всего «Трем святителем» вредил огонь турецкой береговой батареи № б. Одно

из каленых ядер попало в кубрик, и только благодаря своевременным и быстрые

действиям трюмных матросов удалось лирвидировать пожар. Так же быстро был

ликвидирован пожар на юте, где умело и самоотверженно дейсгвовал боцман

Кузьма Пернов.

Неожиданно в разгаре сражения положение корабля «Три святителя» резко

ухудшилось. Командиру корабля капитану I ранга К. Кутрову доложили, что

одним из вражеских снарядов перебило шпринг, и корабль стал разворачиваться

по ветру кормой к неприятелю. «Мы могли отстреливаться только половинным

числом орудий... а передние орудия нашего корабля приходятся против корабля

«Париж». Мгновенно оценив обстановку, Кутров дал приказание прекратить

огонь из нескольких батарей левого борта. Десятки орудий корабля «Три

святителя" замолчали, т. к. из-за разворота корабля вышли из угла обстрела

цели.

Турки заметили, что шпринг русского корабля перебит, и усилили

артиллерийский обстрел. Береговая батарея № 6 стала поражать корабль

продольными залпами. Вместе с береговыми орудиями усилили свой огонь

фрегаты «Низамие» и "Каиди-Зефер». Адмирал Гуссейн-паша, командовавший

правым флангом турецкой эскадры, предвкушал поражение русского корабля,

положение которого действительно становилось критическим. В этот момент под

жестоким неприятельским огнем мичман Петр Варницкий бросился к полубаркасу,

чтобы вместе с матросами завести верп и восстановить шпринг. Однако

неприятельское ядро попало прямо в полубаркас разнесло его в щепы и ранило

мичмана. Несмотря на это, Варницкий тотчас же перескочил в другой баркас,

стоявший рядом у борта корабля, матросы налегли на весла, и под непрерывным

обстрелом десятков непрнятельских орудий смелые русские моряки завезли верп

и вернулись обратно на корабль. Корабль «Три святителя» подтянувшись на

новом шпринге, развернулся левым бортом против неприятеля и с новой силой

обрушил на него огонь своих орудии Вскоре 54-пушечный турецкий фрегат

«Каиди-Зефер» не выдержал огня русского корабля. С разбитым рангоутом и

множеством бортовых пробоин он вышел из боевой линии, прошел между берегом

и фрегатом «Низамие» и стал на мель невдалеке от береговой батареи № 6.

Команда турецкого фрегата во главе с командиром вплавь бросилась на берег.

Крайние суда левого фланга турецкой боевой линии находились под непрерывным

обстрелом орудий корабле "Ростислав» стоявшего в нескольких кабельтовых от

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5