Синопское сражение

пробоин.

Старшие офицеры. кораблей тщательно проверяли обширное корабельное

хозяйство. В шкиперских кладовых приготовили блоки, тросы, лини и

кабельтовы для того, чтобы их можно было подать наверх по первому

требованию. Боцманы особенно внимательно осматривали заклепки на якорных

цепях, проверяли исправность такелажа, якорей, верпов, гребных судов.

Лекари приготовляли помещения для раненых. Словом, на всех кораблях кипела

напряженная работа.

После обеда на эскадре «раскликали людей по боевому расписанию». Кончались

последние учения. Особенное внимание было обращено на быстроту подачи

картузов из крюйт-камер к орудиям, чтобы не было никаких задержек в

стрельбе по неприятелю.

К вечеру 7 ноября боевые учения личного состава и приготовления

материальной части были закончены. Старший артиллерийский офицер по

эскадре капитан яков Морозов доложил флагману о состоянии артиллерии.

Нахимов был доволен успешными работами по приготовлению к бою. Тщательно

проверив флагманский корабль «Императрица Мария» (только три месяца назад

вступивший в строй), он поблагодарил капитана II ранга Барановского «за

быстрое приведение нового корабля в боевой порядок».

Такой же похвалы удостоился и командир другого нового корабля, «В. к.

Константин», — капитан II ранга Ергомышев.

Таким образом, сражению предшествовала тщательная к всесторонняя

подготовка, осуществленная на кораблях русской эскадры в минимально

короткий срок. В кропотливой и незначительной, на первый взгляд,

деятельности матросов, боцманов, офицеров по приготовлению кораблей к

предстоящему сражению с неприятелем был залог победоносного исхода

предстоящего сражения.

Между тем в Константинополе турецкое командование совместно с адмиралами

англо-французской эскадры обсуждало вопросы о помощи Осману-паше. По

сообщению «Триестской газеты», турецкое правительство узнало о «критическом

положении эскадры Османа-паши 14 (26) ноября, потому что он потребовал

подкреплений. Большой совет собрался, выкурил множество трубок и, проведя

за этим важным занятием несколько часов, решил, что так как синопские

береговые батареи делают всякое нападение русских на эскадру Османа-паши

невозможным, то Осман-паша может спокойно стоять на синопском рейде до тех

пор, пока более благоприятная погода позволит послать к нему подкрепления».

Англо-французские адмиралы, проводившие в это время болшие маневры в районе

Босфора, боялись встречи с русскими кораблями и готовы были пожертвовать

турецким флотом.

В Севастополе же продолжалась деятельная подготовка новых судов для эскадры

Нахимова. 15 ноября из Николаева в Севастополь прибыл вице-адмирал

Корнилов. Узнав о том, что в Синопской бухте обнаружены турецкие суда, он

сразу же позаботился о немедленном приготовлении пароходов, так как хорошо

понимал, в чем состоит основной недостаток русской эскадры, находившейся у

Синода. В тот же день, 15 ноября, Корнилов отдает командиру

Севастопольского порта следующее распоряжение:

"1) Из пароходо-фрегатов "Крым», «Одесса» и «Херсонес» составить отряд под

командою контр-адмирала Панфилова, которому и поднять флаг свой на пароходе

«Крым». Отряд этот должен быть изготовлен самым полным образом и без

промедлений...

2) Пароходо-фрегат «Громоносец» по исправленни отправить к вице-адмиралу

Нахимову для осведомления: не будет ли каких от него известий..."

Одновременно с этим Корнилов распорядился о быстрейшем приведении в

готовность ремонтирующихся кораблей «Святослав» и «Храбрый», прибывших в

Севастополь от Нахимова 12 ноября.

Распоряжения Корнилова были очень своевременны и правильны. Около полудня

16 ноября на Севастопольский рейд вошел бриг «Эней» с донесением Нахимова

от 11 ноябре, и только теперь командование флота узнало, что нахимовской

эскадре противостоят не несколько неприятельских судов, а целая турецкая

эскадра, защищенная сильными береговыми батареями.

Ранним утром 17 ноября заблаговременно подготовленный отряд пароходо-

фрегатов контр-адмирала Панфилова вышел из Севастополя на присоединение к

эскадре Нахимова. На пароходо-фрегате «Одесса» держал свой флаг вице-

адмирал Корнилов. Весь день машины работали на полную мощность; Корнилов

стремился вовремя подойти к эскадре Нахимова. В ночь с 17 на 18 ноября

русские пароходы быстро приближались к анатолийскому побережью Турции.

В это время моряки нахимовской эскадры отдыхали после напряженного дня —

последнего дня перед решающим сражением. «После ужина... кто писал письма,

кто тихо передавал друг другу свои последние мысли, свои последние желания

Тишина была торжественная. У всех было одно слово на уме: «завтра...»

ХОД СРАЖЕНИЯ

В бурную и дождливую ночь перед решающим сражением русская эскадра

продолжала блокаду Синодской бухты. Корабли находились в дрейфе. Свободные

от вахты матросы отдыхали, готовые по первому сигналу броситься по своим

местам. Зорко всматривались в даль. вахтенные офицеры, время от времени

окликая часовых, стоявших на баке. В каюте флагмана на линейном корабле

«Императрица Мария» за тяжелыми занавесками долго горел свет: Павел

Степанович Нахимов обдумывал мельчайшие детали предстоящей битвы.

Наступило утро 18 ноября 1853 г. Мрачными серыми тучами был затянут

горизонт, в парусах шумел холодный осенний ветер, лил дождь. В туманной

мгле скрывались Очертания турецких берегов. Но ничто не могло нарушить

особой торжественности, царившей в эти часы на кораблях нахимовской

эскадры.

В безмолвной тишине, прерываемой лишь порывами ветра и равномерным шумом

морской волны, стояли на палубах кораблей тысячи русских матросов, внимая

напутственным словам своих командиров. Потомки тех, кто ходил против врагов

России с Ушаковым, Спиридовым, Сенявиным, они знали, что в предстоящем

сражении нужно биться насмерть: на русских кораблях, как и прежде трубачи

будут играть «до последнего».

По кораблям передали последний призыв Нахимова перед боем: «Россия ожидает

славных подвигов от Черноморского флота; от нас зависит оправдать ожидания»

Эта слова, исключительные по своей силе и простоте имели глубочайший смысл

и огромное моральное воздействие на экипажи: Нахимов передавал им свою

уверенность в победе, он говорил о России — близкой и родной сердцу каждого

русского матроса...

Все ждали сигнала адмирала. Наконец в 9 часов 30 минут на флагманском

корабле взвились долгожданные флаги. Адмирал Нахимов лаконично приказывал

«Приготовиться к бою и идти на синопский рейд». Корабли снялись с дрейфа, и

тотчас же начались окончательные приготовления к бою.

Канониры раскрепили все пушки, оставив их только на боковых и задних талях;

к орудиям поднесли банники ганшпуги, прибойники, пыжи; в ведра налили воды;

у люков сложили запасные колеса и тали, предназначенные для замены

поврежденных в бою. В камбузе затушили огонь; на палубах приготовили баки с

водой для питья; батарейные палубы полили водой и посыпали песком Трюмные

унтер-офицеры с плотниками спустились вниз, чтобы быть в готовности

заделывать пробоины. В баркасы и полубаркасы, заранее спущенные на воду,

сложили верпы с кабельтовыми.

Получив доклады командиров кораблей о готовности к бою, Нахимов дал сигнал

о построении кораблей в ордер похода двух колонн. Флагманский корабль

Нахимова «Императрица Мария» возглавил правую, наветренную колонну; в

кильватер ему пошли корабли «В. к. Константин» и «Чесма». Во главе левой

колонны встал корабль «Париж» под флагом Новосильского; за ним последовали

корабли «Три святителя» и «Ростислав». Немного поодаль от линейных кораблей

шли фрегаты «Кагул» и "Кулевчи». При свежем восточно-юго-восточном ветре

русская эскадра пошла в Синопскую бухту; на мачтах кораблей развевались

национальные флаги.

В двенадцатом часу дня обе колонны русских кораблей, следуя движениям

флагмана, легли на курс NWtW, направляясь в центр синопского рейда. С

корабля «Императрица Мария» передали приказ флагмана; учитывая порывистый

ветер, адмирал приказывал командирам при постановке на шпринг вытравить

цепи на 10 саженей больше, чем было указано накануне.

Не изменяя первоначально поставленной фрегатам задачи, командующий эскадрой

стремился поставить их на возможно близкое расстояние от рейда. «В начале

(двенадцатого) часа фрегат «Кагул» спрашивал у адмирала, держаться ли ему у

адмирала, на что сигналом адмирал отвечал «да».

С русских кораблей стала ясно видна турецкая эскадра стоявшая в Синапе.

Турецкие суда были поставлены на самом незначительном расстоянии от берега;

береговые батареи прикрывали фланги и центр боевой линии неприятельской

эскадры. Турецкие фрегаты и корветы, расположенные вогнутой линией

параллельно берегу, растянулись на целую милю, и такая протяженность боевой

линии противника затрудняла сосредоточенное действие артиллерии больших

русских кораблей, которым необходимо было для направления бортового огня

разворачиваться на шпринге.

Почти в центре боевой линии неприятельской эскадры стоял адмиральский

фрегат «Ауни-Аллах» под флагом Османа-паши. Рядом с ним, немного вправо и

ближе к берегу, находился 22-пушечный корвет «Гюли-Сефид». Влево от

турецкого флагманского фрегата были расположены 44-пушечный фрегат «Фазли-

Аллах», 24-пушечный корвет «Неджми-Фешан» и 60-пушечный фрегат «Неси-ми-

3ефер". Один из лучших фрегатов турецкого флота, 60-пушечньш «Навек-Бахри»

замыкал левый фланг турецкой эскадры, находясь под прикрытием береговое

батареи № 4.

Батарея № б прикрывала правый фланг неприятеля. Здесь стоял второй

флагманский фрегат турок «Низамие» под флагом адмирала Гуссейна-паши. 24-

пушечный корвет «Фейзи-Меабуд», 54-пушечныий фрегат «Канди-Зефер» и 56-

пушечный фрегат «Дамиад". Между фрегатов «Дамиад» и корветом «Гюли-Сефнд»

был оставлен значительный интервал, чтобы открыть сектор артиллерийского

обстрела для орудий крупного калибра, расположенных в центральной батарее №

5.

Между первой боевой линией турецкой эскадры н берегом находились пароходы

«Таиф», «Эрекли», транспорты «Ада-Феран», «Фауни-Еле» и купеческие бриги.

Оба парохода были поставлены вблизи центрального интервала, разделявшего

линию турецких судов на два фланга; пароходы были защищены от обстрела

русской артиллерии впереди стоящими турецкими судами и имели возможность

выйти на середину рейда, используя не только центральный проход, но также

интервалы между судами.

Все неприятельские суда стояли на якоре, правым бортом к приближавшимся

русским кораблям. Между берегом и эскадрой по рейду непрерывно сновали

шлюпки, на пароходах разводили пары, на всех судах было заметно большое

движение. Неприятель заметил русскую эскадру. Турецкая эскадра лихорадочно

готовилась к бою, но на береговых батареях все было тихо.

Русские корабли, стремительно сближаясь с неприятелем, уже выходили на

траверз турецкой береговой батареи № 1, расположенной на мысе Боз-Тепе. С

минуты на минуту ожидался приказ флагмана открыть огонь по противнику.

Наконец, ровно в 12 часов дня на гротбрам-стеньге флагманского корабля

взвился сигнал, но когда его разобрали: то оказалось, что это не

долгожданный красный флаг, означавший сигнал «открыть огонь», а обычный

полуденный флаг: верный морскому обычаю, Нахимов спокойно показывал

полдень... В самый последний момент перед сражением Нахимов вновь

воодушевлял моряков своей выдержкой, спокойствием, непоколебимой

уверенностью в победе.

Во время приближения к рейду сигналом было приказано уменьшить ход, т. к. с

большого хода русским линейным кораблям при попутном ветре трудно было бы

встать на якорь согласно диспозиции. На кораблях убрали брамсели, отдали

марса-фалы. Фрегаты «Кагул» и «Кулевчи» с разрешения флагмана отделились от

эскадры и пошли на назначенные для них места у входа в бухту. На линейных

кораблях раздались дробь барабанов и протяжные звуки труб — по приказу

командующего эскадрой играли боевую тревогу.

Эскадра уже прошла мимо турецких береговых батарей .№ 1, 2, 3, находившихся

на южном побережье Синопского полуострова, однако с берега не было сделано

ни единого выстрела. Вскоре выяснилось, что стремительный прорыв русских

кораблей в Синопскую бухту оказался внезапным для неприятеля. Противник не

ждал сражения на второй день после того, как было замечено прибытие

подкреплений к Нахимову. В ненастное и дождливое утре 18 ноября турки

меньше всего опасались атаки со стороны русских. Стремительность,

напористость, решительность русских моряков дала свои результаты: расчеты

береговых орудий были застигнуты врасплох. В шканечном журнале корабля «Три

святителя» записано: «Проходи построенные на внутренней стороне полуострова

батареи, означенные номерами 1, 2, 3, 4, на них не было видно ни малейшего

движения, но бежавшие из деревни Ада-Киой турки спешили, вероятно, занять

свои места: однако же эскадра наша успела пройти мимо батарей...»

Но вот зловещая тишина была нарушена. В 12 час. 28 чин. с турецкого

флагманского фрегата «Ауни-Аллах» раздался первый выстрел: адмирал Осман-

паша приказывал своей эскадре открыть огонь по русским кораблям, быстро

приближавшимся к центральной части синопского рейда. Еще мгновение, и сотни

неприятельских орудий обрушили свой удар по русской эскадре. Синопское

сражение началось.

Русские корабли попали под сильнейший перекрестный огонь турецких судов:

вскоре заговорили и береговые орудия. Стоявшие на левом фланге боевой лини

турок фрегаты «Навек-Бахри», «Несими-Зефер», батареи № 3 и 4 били по

правому борту русских кораблей; фрегаты «Ауни-Аллах», «Дамиад», «Кайдн-

Зефер», «Низамие" и батарея № 6 поражали русские корабли продольными

залпами. Противник, наблюдая за эскадрой Нахимова, ожидал отступления

прорвавшихся кораблей. Турки были уверены, что русские не выдержат мощного

огня всех турецких судов и береговых батарей, не смогут прорваться на

близкую дистанцию к боевой линии турецкой эскадры. Однако их расчеты не

оправдались.

Уверенно и спокойно шла на рейд Синопа русская эскадра. Каждый понимал, что

наступил один из ответственейших моментов сражения, когда противник имеет

большое превосходство: его огонь был прицельным, в то время как русские

корабли стреляли с хода, и огонь их орудий был не столь метким. Русские

моряки стремились как можно быстрее прорваться сквозь зону заградительного

огня, стать на якорь и начать прицельный огонь.

Зная приемы турецких адмиралов, командующий русской эскадрой заранее

предвидел, что огонь неприятеля при подходе эскадры к рейду будет

сосредоточен не по палубам кораблей, а по рангоуту. Этот прием всегда

использовался турками в расчете на то, чтобы вывести из строя большинство

матросов на русских кораблях именно в тот момент, когда они будут убирать

паруса перед постановкой на якорь. И действительно, Осман-паша действовал

по старым шаблонам: турецкие ядра летели вверх, ломали на русских кораблях

реи и стеньги, дырявили паруса, рвали фалы и ванты. Но русские матросы в

это время были внизу: Нахимов решил становиться на якорь, не крепя парусов,

он не послал людей по мачтам, а приказал взять на гитовы и гордени.

Благодаря этому была спасена жизнь многих моряков и сохранена

боеспособность русских кораблей в один из ответственейших моментов

сражения.

Огонь противника усиливался: на русских кораблях появились первые

повреждения, и с каждым залпом турецких орудий они увеличивались. Вскоре на

головном корабле «Императрица Мария» была перебита большая часть рангоута и

стоячего такелажа. Фалы беспомощно повисли на разбитых реях, только одна

нетронутая ванта оставалась у грот-мачты. Русский флагманский корабль,

принявший основной удар противника, почти лишился возможности передавать

сигналы; связь между русским флагманом и эскадрой была затруднена. Корабль

«Константин», шедший вслед за флагманом, также подвергся жестокому

обстрелу, приняв правым бортом град ядер, книпелей и картечи.

Несмотря на серьезные повреждения, флагманский корабль Нахимова уверенно

продолжал идти вперед, увлекая за собой и другие корабли эскадры. Проходя

мимо фрегата «Навек-Бахри», корабль «Императрица Мария» открыл огонь правым

бортов. Не останавливаясь, флагман прошел дальше, в глубь бухты, осыпав

градом снарядов другой неприятельский фрегат, и стал приближаться к

турецкому адмиральскому фрегату «Ауни-Аллах». Подойдя к нему на расстояние

около 200 саженей, Нахимов приказал стать на шпринг. Матросы во главе с

флаг-штурманом И. Некрасовым мастерски вытравили якорь-цепь, уладили

шпринг, и русский адмиральский корабль стал разворачиваться, готовясь

открыть огонь всеми орудиями правого борта против турецкого флагмана.

Вслед за «Императрицей Марией» становились, на шпринги и другие корабли

нахимовской эскадры. Корабль «В. к. Константин" стал против турецких

фрегатов «Навек-Бахри» и «Несими-Зефер»; корабль "Чесма" — против береговой

батареи № 4. Корабли левой колонны, равняясь по флагманскому кораблю и

следуя за кораблем Новосильского, также занимали места по намеченному

плану.

Капитан I ранга Истомин точно привел свой корабль на заранее указанную

позицию: «Париж» встал против центра боевой линии турок и начал

разворачиваться против фрегата «Дамиад» и корвета «Гюли-Сефид». Шедшие за

«Парижем» корабли «Три святителя» н «Рости-слав», развернувшись веером

влево от головного корабля. заняли места против правого фланга турецкой

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5