Все о Японии

либо документированных доказательств - относит это событие к концу 3 в.,

связывая его с прибытием из Кореи в 285 г. учёного-конфуцианца Ван И,

который якобы привёз в качестве подарка японскому императору конфуцианское

произведение «Лунь-юй» и учебное пособие для изучения китайского языка

«Цянь-цзы-вэнь» («Тысяча иероглифов»). Эта версия о раннем знакомстве

японцев с конфуцианством основывается на мифах и преданиях, изложенных в

первых канонических книгах «Кодзаки» и «Нихонги», составленных в начале 7

в. Советский востоковед Я. Б. Радуль-Затуловский на основе китайских

источников отмечает, что книга «Цянь-цзы-вэнь», хотя и была составлена для

семьи китайского императора У-ди в 3 в., но распространение в Китае

получила лишь в 6 в., следовательно, и в Японию она могла попасть не раньше

этого времени. Знакомство японцев с конфуцианством в 6 в. подтверждается

фактом направления в 609 г. японской миссии в Китай для обучения, в составе

которой находился потомок императора Одзин Минабутино Сёан и Такамуку

Куромаро, ставшие впоследствии видными проповедниками конфуцианства. Но,

независимо от достоверности той или другой даты знакомства японцев с

учением выдающегося философа-моралиста древнего Китая Конфуция, это учение

несомненно легло в основу мировоззрения правящей верхушки Японии в период

становления японского государства. Многие видные японские учёные

утверждают, что конфуцианство в Японии достигло несравненно бoльшего

развития, нежели в Китае, и что только в Японии это учение по-настоящему

раскрыто и в сочетании с учениями «ямато-дамасии» («дух Японии») и «бусидо»

(«самурайский дух») составили основу «идеальной национальной культуры».

Конфуцианцы были первыми составителями японских «династийных летописей» и

играли важную роль в создании чиновничьего аппарата при японских

императорах. Они ведали строительством храмов, государственных складов,

вели учёт, выполняли обязанности советников и писцов, причём бoльшую,

наиболее подготовленную часть их составляли китайцы и корейцы. Более

достоверные данные о распространении в Японии конфуцианства, а вместе с ним

и других видов китайской культуры относятся к началу 7 в. С этого времени

знание китайского языка, овладение конфуцианскими догмами становятся

обязательными признаками благородного, аристократического воспитания

(особенно широкое распространение китайский язык получил в науке. Накамура

Хадзимэ в своей работе «Пути идей народов Востока. Индия, Китай, Тибет,

Япония», изданной в 1964 г. в Гонолулу, отмечает: «В мире науки наиболее

образованные японцы в древние времена - буддийские монахи и учёные-

конфуцианцы - публиковали свои работы на китайском языке...» Однако при

этом Накамура отмечает, что «японцы часто неправильно толковали

оригинальные китайские тексты. Это неправильное толкование источников,

передающих китайские идеи, представляет собой одно из наиболее значительных

явлений в истории японской мысли»). При императоре Тэндзи (662 - 670 гг.)

было создано первое государственное учебное заведение, возглавляемое учёным-

конфуцианцем, выходцем из Кореи, а при императоре Тэмму (673 - 686 гг.) это

училище было преобразовано в «императорскую школу», ставшую основным

центром распространения конфуцианства и китайской культуры. Конфуцианство

как господствующая идеология японской аристократии открывало широкую дорогу

для распространения всей системы китайской культуры. Особенностью японского

конфуцианства явилось то, что оно было достоянием лишь высших

аристократических кругов японского общества, оставаясь недоступным для

широких народных масс. Конфуцианство встречало также противодействие и со

стороны японских феодалов, поскольку основные принципы этого учения,

предусматривающие утверждение власти императора, находились в противоречии

с их сепаратистскими устремлениями и лишали их морального права вести

междоусобную войну за государственную власть в стране. Большую поддержку

японских феодалов получил буддизм, проникший в Японию в 6 в. н. э.

Проповедь буддизма об отречении от «бренной мирской суеты» для достижения

нирваны, открывающей путь к превращению человека в Будду, давала феодалам

действенное идеологическое оружие для поддержания господства над народными

массами. В то же время буддийское учение ставило всех людей, исповедующих

его, в равное положение перед Буддой и, следовательно, в отличие от

конфуцианских канонов каждый из феодалов мог претендовать на равные с

императором права на власть над народом. По мере распространения буддизма и

использования его в борьбе за установление господства одного наиболее

могущественного феодального рода, фактически узурпирующего императорскую

власть в стране, японские проповедники буддизма стали искать пути

устранения противоречий с конфуцианством по центральному политическому

пункту - отношение подданных к императору. Они утверждали, что

махаянистское направление буддизма, получившее наибольшее распространение в

Японии, не отрицает основные конфуцианские принципы государственного и

общественного устройства жизни в течение всего времени, пока «не

восторжествует царство Будды». В буддийских школах существовали правила для

учащихся, согласно которым монах должен соединять религиозную преданность

бодхисаттве с конфуцианским служением государству и обществу.

Процесс приспособления конфуцианства и буддизма к японским условиям

жизни ускорялся по мере вытеснения китайских и корейских проповедников и

сосредоточения руководства храмами и училищами в руках японского

духовенства. (В первый период распространения буддизма в Японии японские

храмы и монастыри должны были получать разрешение в Китае на своё

функционирование на территории Японии). Наряду с этими чужеземными учениями

большую роль в жизни японского общества продолжала играть сохранившаяся до

наших дней древнеяпонская религия - синтоизм (поклонение силам природы и

почитание духа предков). Совокупность этих разноречивых философско-

религиозных доктрин в сочетании с народными традициями, порождаемыми

социально-историческими условиями, и составили идеологическую основу

японского общества.

3. Письменность.

Иероглиф – греческое слово (hieroglyphoi), буквально оно означает

«священные письмена». Вот какое объяснение этого слова можно найти в

словарях: «…фигурные знаки (преимущественно древнеегипетского письмена),

известные с 4-го тысячелетия до н.э.; оьозначают целые понятия или

отдельные слоги и звуки речи; название «иероглиф» первоночально обозначало

«священные, высеченные на камне письмена»…».

Ничего общего со «священными письменами» или «идеограммами» японские

«иероглифы» не имеют. Подобное название является в известной мере

исторической случайностью.

Официальная японская историография, основывающаяся на мифах и

преданиях «Кодзики» и «Нихонги», утверждает, что распространение китайской

иероглифической письменности в Японии тесно связано с конфуцианством, хотя

знакомство с китайской письменностью, как это подтверждается некоторыми

историческими памятниками, произошло на рубеже новой эры. Так, в японском

музее (Сигонасима в преф. Фукуока) хранится золотая печать, которая была

переслана в 57 г. китайским императором поздней династии Хань королю

японского королевства Ва; в центре печати имеются китайские иероглифы.

Применение японцами китайской иероглифической письменности относится к 4 -

5 вв.: в имперских коллекциях Японии хранится бронзовое зеркало японской

работы с иероглифическими надписями, найденное в деревне Каваи, Нарской

префектуры, относящееся к 4 - 5 вв. Около 400 г. из Пэкче было отправлено в

Японию специальное посольство. В его состав входили два китайских учёных

корейского происхождения, названные в «Нихонги» Акити и Вани. Они привезли

с собой свитки на китайском и корейском языках. По традиции этот момент

считается началом введения китайской письменности в Японии. Однако в 5 в.

письменность была ещё достоянием очень немногих и только в конце 5 - начале

6 в., когда китайское письмо было приспособлено к японскому языку, получила

практическое применение. Во время правления Сётоку-Тайси в 607 г. из Ямато

в Китай (ко двору Суй) во главе большого посольства был отправлен Оно-но

Имоко. В 608 г. Он возвратился в сопровождении китайского посла. Власть

Сётоку-Тайси достигла зенита. При дворе начинают вести летопись на

китайском языке. По преданию, в 620 г. Были завершены два исторических

сочинения, приписываемые Сётоку-Тайси, - «Тэнно-ки» («Летопись царей») и

«Коку-ки» («Летопись государства»). Целый штат монахов (корейцев, китайцев,

японцев) был занят перепиской буддийских сутр и китайских комментариев к

ним. Свитки украшались живописью руками опытных мастеров. При Сётоку-Тайси

происходит усиленная иммиграция корейских и китайских монахов-

проповедников, учёных, художников, музыкантов, ремесленников.

Слово, которым в японском языке называют иероглифы – «кадзини»

(kanji), происходит от имени китайской династии Хань, в Китае иероглифом

«хань» обозначают и династию Хань, и сам Китай, а китайские иероглифы

называются «ханьцзы».

Заимствование иероглифов привело к тому, что каждый иероглиф, помимо

японского чтения (кунного) чтения имеет ещё и китайское название (онное

чтение), иногда даже несколько. Это сильно усложняет изучение языка даже

самими японцами.

Вместе с иероглифами японцы заимствовали из китайского языка огромное

количество слов, приспособив их к фонетическому строю своего языка. Но

китайский и японский языки существенно отличаются друг от друга, не только

фонетикой но и грамматикой, поэтому возникла необходимость создать менее

громоздкие знаки для записи служебных слов и изменяемых частей слова. Для

этой цели около тысячи лет назад были созданы две слоговые азбуки –

хирагана и катакана, объединённые общим названием «кана». Слоговые – потому

что каждый символ каны отображает звучание одного слога. Всего основных

слогов (а, соответственно и основных знаков каждой азбуки) 46.

Система японского письма называется «кандзи – как – мадзири – бун», то

есть «письмо иероглифами с примесью азбуки».

4. Законодательство.

В 604 г. в Японии введён китайский календарь. В том же 604 г.

провозглашён так называемый «Закон 17 статей». Собственно говоря, этот

закон ещё не представлял собой свода действующего законодательства. Скорее,

это был весьма авторитетный сборник поучений в добродетели, составленный,

по-видимому, учёными, принадлежавшими к китайской богословской школе.

Крайне тенденциозный, как и все сочинения такого рода, «Закон 17 статей»

помимо буддизма отмечен также серьёзным влиянием конфуцианства, вместе с

которым в арсенале японской учёности появляются также и элементы даосизма.

Изложенные довольно бессистемно, морально-этические поучения, заключённые в

сборнике, могут служить рекомендацией к применению норм обычного права,

которое существовало в это время и служило основой для судопроизводства.

Впоследствии в 8 и особенно в 10-13 вв., когда правовые нормы были

систематизированы и записаны в полном соответствии с феодальной

юрисдикцией, составители различных кодексов и философско-юридических

трактатов любили ссылаться на «Закон 17 статей». В 645 г. Накатоми Каматари

со своими сподвижниками нанёс решительное поражение в вооружённой борьбе

господствовавшему в течение долгого времени роду Сога. Чтобы закрепить

плоды своей победы, он с бoльшей определённостью проводит реформы по

централизации управления на китайский манер. Наряду с китаизацией

руководящего центра, построением императорского двора со всеми китайскими

атрибутами, были ликвидированы юридические остатки родового строя,

уничтожен целый ряд институтов, не соответствовавших новому положению.

Переворот Тайка послужил началом новой эры японской истории. Для понимания

того, что стал делать победивший в окончательной борьбе царский дом,

необходимо учитывать ту огромную роль, которую сыграла во всём этом

китайская цивилизация. Заносимая корейскими и китайскими переселенцами, она

сосредоточилась главным образом в пределах наиболее могущественных родов,

из которых сильнейшим был царский. Эта цивилизация принадлежала

государству, далеко опередившему в своём историческом развитии Японию, в

частности, давно перешедшему к феодализму. В 7 в. китайский государственный

строй характеризуется сильнейшим укреплением государственной власти, с

давних пор - ещё с 5 в., со времени Северной Вэй (а может быть и ещё раньше

- со времён Западной Цзинь - 3 в.), ведшей ожесточённую борьбу с местными

феодалами. Короли северновэйского царства (386 - 577 гг.), Сев. Ци (550 -

577 гг.), Сев. Чжоу (557 - 580 гг.), а также объединители Китая -

императоры династии Суй (581 - 618 гг.) и затем - Тан (618 - 919 гг.)

пришли к власти именно путём подчинения себе этих феодалов и захвата

основных богатств и экономических ресурсов страны. Это было сделано в форме

экспроприации всех феодальных владений, изъятия из-под власти местных

феодалов земледельческого населения страны, а отсюда следовательно и

доходов от него, и введения вместо этого системы равных для всех земельных

наделов (цзюнь-тянь). Этим путём не только подрывалось экономическое

значение местных феодалов; этим способом императоры захватывали в свои руки

в форме налога с наделов доходы всей страны, т. е. обращали эксплуатацию

крестьянства в свою пользу. На этой почве выросла и политическая идеология,

проникнутая духом централизма и абсолютизма верховной власти, и

естественно, что эта идеология поддерживалась японскими царями и

способствовала оформлению их тенденций в определённую политическую систему

в духе китайского абсолютизма. В 645 г. была проведена предварительная

перепись земель и населения и отдельно буддийских монахов и монахинь. За

образец была принята система танского государства. В первой луне 646 г. был

провозглашён царский указ о проведении реформы кайсин-но тё, которая по

названию годов правления получила наименование Тайка (Великая реформа);

окончательное оформление эта реформа получила в кодексе законов «Тайхорё»

(701 г.). В 8-й луне того же 646 г. новый указ объявлял уже о раздаче

земельных участков. В числе мер, обозначенных реформой кайсин-но тё,

значилась также отмена всех старых податей и повинностей и вводилась новая

система обложения (по образцу танской системы). Одновременно столица

государства из Асука была перенесена в Тоёсаки, в устье реки Ёдо. Тоёсаки

оставалась столицей до 710 г. В новую столицу во множестве стали

переселяться китайские и корейские иммигранты, буддийские монахи, учёные,

ремесленники. Столичная культура китаизируется, чему немало способствовали

поездки японцев в Китай на весьма длительный срок. Так, члены посольства,

отправленного Сётоку-Тайси в 607 г., возвратились на родину спустя 30 лет,

обогащённые китайской наукой. За это время, и особенно вскоре после начала

проведения реформы, неоднократно снаряжались посольства к танскому двору.

Глава II: Искусство.

1. Архитектура.

По преданию, первый буддийский храм был построен в 552 г. в честь

изображения Будды, привезённого из корейского государства Кудара (Пэкче).

Вскоре противники буддизма из родов Мононобэ и Накатоми сожгли храм, а

статую Будды сбросили в воды канала Нанива. В результате ожесточённой

борьбы этих двух родов с родом Сога, выступавшим в поддержку буддизма,

последний победил и строительство буддийских храмов возобновилось. К 640

г., по свидетельству «Нихонги», было построено уже 46 храмов. Но почти все

они ещё в древности погибли от огня. Счастливым исключением является только

знаменитый монастырь Хорюдзи, главные строения которого, датируемые 7 в.:

кондо - Золотой храм, то - пагода, кайро - крытая галерея и тюмон - внешние

ворота, - сохранились да наших дней. Хотя после пожара 670 г.,

уничтожившего значительную часть монастыря, все его главные здания были

перестроены, Золотой храм и пагода, как полагают специалисты, сохранили

свой первоначальный вид. Расположенный в 7,5 японской мили (примерно 29 км)

к югу от Нара, храм состоял из пагоды (по-японски - то) и Золотого храма

(кондо). Вокруг этих главных зданий возводились остальные постройки,

галереи и пр. Первоначально построек было семь, откуда идёт название

храмового ансамбля - «Ситидо-горан», т.е. семь зданий. Затем их стало

гораздо больше. Архитектурный стиль был занесён из Китая корейскими

мастерами, возводившими первые буддийские храмы периода Асука (6 в.). С

самого начала все храмовые постройки возводились с учётом окружающего

пейзажа. Характер понимания архитектурного ансамбля и пейзажа как единого

комплекса заимствован из Китая. Правда, в Китае не сохранилось ни храмового

комплекса, ни даже развалин храмов, выстроенных по плану, аналогичному

плану Хорюдзи, хотя целый ряд источников (в том числе, например, росписи

Дуньхуана) указывает на существование там подобного рода архитектурных

образцов. В Корее на территории древнего государства Кудара также не

сохранились постройки этого типа. Лишь на территории государства Силла

японскому археологу Сэкино Тэй удалось обнаружить следы храма Хоуан лонсёу,

в котором имелись постройки типа тюмон, кондо и то, причём расположены они

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9