Как осужденный может защитить свои права

что часы были из белого металла, марку не знает, но импортные. Никаких

особых примет она не сообщила, хотя браслет часов был испачкан краской, на

что и при опознании она не обратила внимания, тем не менее ее выбор был

признан обоснованным. Опознание проводилось в связи с расследованием

уголовного дела об убийстве.

Нам известен случай, когда человек получил срок 4 года 6 месяцев за кражу

только лишь потому, что потерпевший опознал его по белому плащу. К счастью,

впоследствии приговор был отменен, а человек оправдан.

Экспертиза

Практика и письма показывают, что даже такое важное следственное действие

как производство экспертизы, можно превратить из средства установления

истины в инструмент для фальсификации дела. Вполне объяснимо, что в ряде

случаев эксперт не в состоянии дать исчерпывающий и категорический ответ на

поставленные вопросы. Тем не менее, его выводы почти всегда трактуются в

сторону обвинения.

Например, нам известен случай, когда эксперт не смог с точностью

установить, когда потерпевшему были причинены телесные повреждения, от

которых он скончался. Расхождения колебались в пределах трех суток, но суд

из трех возможных выбрал ту дату, которая подходила для вынесения

обвинительного приговора. К счастью, спустя 2 года и 6 месяцев, нам удалось

добиться освобождения этого осужденного, но он успел заболеть туберкулезом,

а настоящий преступник так и остался на свободе.

Но чаще всего несовершенство экспертизы проявляется, когда нужно установить

истину по группе крови, слюне, поту и т.д. В таких случаях обычно эксперты

в своих заключениях делают выводы типа: не исключено происхождение крови от

гражданина А. или того хлеще: не исключено происхождение крови или от

обвиняемого А. или потерпевшего Б. И тогда следователь, а затем и суд

признают принадлежность крови так, как того требует обвинение.

Таким образом, предположительные выводы экспертизы, принимаемые во

внимание, как следователем, так и судом, существенно нарушают принцип

презумпции невиновности, тем не менее повсеместно используются в

отечественной правоприменительной практике.

Иные способы фальсификации уголовного дела

Помимо перечисленных процессуальных нарушений можно привести еще множество

других, так или иначе искажающих истину или не дающих возможности полностью

воссоздать картину преступления. К таким нарушениям относятся: искажения и

подсказки во время следственного эксперимента, отказ в проведении очной

ставки, отказ в вызове свидетелей, отказы в других ходатайствах, проведение

обыска без санкции и протокола, давление на свидетелей, обвинение только со

слов потерпевшего, неправильное хранение вещественных доказательств,

нарушения при привлечении понятых, сокращение сроков ознакомления

обвиняемого с материалами дела.

На двух последних проблемах хочется остановиться подробнее.

Что касается участия понятых при производстве ряда следственных действий,

то в этой области следственного процесса также содержится целый ряд

нарушений, о которых сообщается в письмах:

привлечение в качестве понятых лиц, являющихся сотрудниками либо знакомыми

лиц, производящих дознание;

использование в качестве понятых лиц, чья личность не установлена;

поверхностное ознакомление понятых с их правами и обязанностями;

получение от понятых подписей под протоколами следственных действий, в

которых они участия не принимали.

К примеру, нередко встречаются случаи, когда при попытке пригласить понятых

в суд, оказывается, что по указанному адресу такие лица никогда не

проживали.

Мы уже приводили пример, когда понятые были приглашены для формальности и

пассивно стояли в дверях, в то время как сотрудники органов следствия

производили осмотр, обыск, и другие действия.

Роль понятых чрезвычайно важна. В связи с этим названные нарушения следует

исключить, внеся необходимые дополнения в уголовно-процессуальное

законодательство.

Сокращение сроков ознакомления обвиняемого с материалами дела.

В подавляющим большинстве случаев, если следственные органы не укладываются

в предельные сроки содержания под стражей до передачи дела в суд, то время

ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела резко

сокращается. Вполне естественно, что каждый обвиняемый хочет изучить дело

как можно более подробно, и отказать ему в этом - значит существенно сузить

его шансы на самозащиту. В то же время у следователя действительно нет

возможности растягивать ознакомление с делом на неопределенное время. Для

решения этой достаточно острой проблемы можно предложить следующую

процессуальную норму:

Материалы дела должны предъявлять обвиняемым и их защитникам для

ознакомления не позже наступления последней четверти установленного

предельного срока содержания под стражей на предварительном следствии. Если

обвиняемый и защитник не успевают ознакомиться со всеми материалами дела,

следователь должен принять меры, чтобы эти материалы были скопированы в

части, указанной обвиняемым и его защитником, за счет обвиняемого и вручены

им для последующего использования. При отсутствии у обвиняемого средств

расходы на копирование могут быть включены в судебные издержки.

Все перечисленные выше нарушения существенно снижают достоверность

следствия, но, тем не менее, ложатся в основу обвинительных заключений.

Поэтому необходимо исключить из УПК понятие внутреннего убеждения

следственных и прокурорских работников. Профессиональным юристам в своих

оценках следует ориентироваться лишь на закон, а в случаях неустранимых

противоречий неуклонно применять принцип презумпции невиновности.

3. УСЛОВИЯ СОДЕРЖАНИЯ СИЗО И ИВС.

"В общественном сознании бытует мнение:

чем им там хуже, тем больше надежды,

что зарекутся преступники в тюрьмы попадать,

встанут, мол, на путь исправления. Это циничное заблуждение,

ничто не озлобляет человека, так как полное

бесправие, помноженное на несвободу".

(Борис Резник, "Известия" 23 марта 1995 г.)

Выбирая проблемы для освещения их в данном разделе, мы, пожалуй, не нашли

ничего такого, о чем бы сотни раз не писалось и не говорилось в последние

годы, поэтому чтобы не повторяться, мы просто перечислим наиболее часто

встречающиеся жалобы, а затем отдельно остановимся лишь на некоторых из

них.

В основном написавшие нам заключенные или их родственники жалуются на:

-запредельную переполненность следственных изоляторов, антисанитарию, вши,

чесотку, плохое питание, плохую медицинскую помощь, сырость, аварийное

состояние помещений, содержание больных и здоровых в общих камерах, высокую

заболеваемость и даже смертность от туберкулеза, грубость и оскорбления со

стороны администрации, издевательства со стороны бойцов спецназа,

отсутствие прогулочных двориков и постелей в ИВС, неотправление жалоб,

бездействие прокуратур по надзору за исполнением закона в местах

предварительного заключения, содержание под стражей с просроченной

санкцией, пропажу вещей и продуктов из передач, незаконные изъятия вещей во

время обыска.

По статистическим данным примерно 10% от общего числа заключенных больны

туберкулезом, а среди написавших нам -18%, из них заболели, находясь в

местах лишения свободы около 60%.

Хочется привести отрывок из одного письма, написанного отцом заключенного,

умершего в ИВС г.Новокузнецка: "28 ноября 1995 года мой сын Лазаренко

Алексей Николаевич был задержан работниками милиции. Ему не дали одеться и

потом не разрешили передать одежду. В одной майке, спортивных брюках и

тапочках на босу ногу он был брошен в подвал ИВС. На протяжении 11 дней

помимо жестоких избиений Алексей переносил пытки холодом. В результате у

сына обострился туберкулез, температура ниже 39 градусов не падала, он уже

не мог ходить, лежал пластом. В тюремной санчасти необходимых лекарств не

было, между тем следователь алиби сына не проверял, не допрашивал его, и в

то же время не разрешал отправлять его в больницу. Тюремный врач, видя, что

человек погибает, отправил его без согласия следователя в больницу. Но было

уже поздно, 16 апреля 1996 года наш сын Лазаренко Алексей Николаевич

скончался, изощренные побои и жестокая простуда не прошли даром!"

Безусловно, в катастрофическом распространении туберкулеза роковую роль

играет переполненность мест заключения, отсутствие необходимой медицинской

помощи.

Но приведенный выше отрывок из письма в очередной раз показывает, что

основной причиной этой переполненности является именно репрессивнаная

уголовная политика государства. Зачем нужно было держать полураздетого

человека зимой в подвале 11 дней, не брать для него от родственников

одежду, не отправлять его в больницу? Без тени сомнения можно сказать, что

невыносимые условия содержания сами по себе играют пыточную роль и в

достаточной мере нацелены на повышение раскрываемости преступлений.

У нас есть немало фактов, свидетельствующих о том, что в

правоприменительной практике Росси интересы следствия и суда почти всегда

перевешивают интересы подозреваемого или обвиняемого, даже если речь идет о

его жизни и здоровье.

Необходимо отдать должное медработникам СИЗО, т.к. зачастую они пытаются

сделать все возможное для спасения человека, но интересы следственной и

судебной машины им противостоят.

Письмо о судьбе Алексея Лазаренко - яркое тому подтверждение, к сожалению,

такой подход к здоровью подследственного или обвиняемого не является

единичным, из ряда вон выходящим случаем.

Для убедительности приведем еще один пример. Речь пойдет о жителе

Новгородской области, инвалиде второй группы, оказавшемся в СИЗО по

нелепому обвинению в убийстве старушки-соседки. Резко обострившийся

туберкулез принял угрожающие формы, когда наш подопечный числился уже за

Пестовским районным судом. Однако, суд никак не мог состояться, т.к.

подсудимый фактически был нетранспортабельным. Вот что ответил на наш

обращение зам. начальника Центра специализированной медицинской помощи МВД

РФ: "Сусидко А.И. нуждается в стационарном лечении, которое обеспечить в

условиях СИЗО не представляется возможным. Руководство мед отдела УВД

Новгородской области обращалось в Новгородскую областную прокуратуру и в

Пестовский районный суд с ходатайством об изменении ему меры пресечения для

госпитализации, однако, ввиду тяжести обвинительной статьи 103 Уголовного

кодекса РСФСР в положительном решении вопроса было отказано".

Преступление по 103 статье действительно тяжкое - убийство, и в создавшейся

ситуации круг как бы замыкался: тяжесть предполагаемого преступления

исключала для Александра Сусидко право на необходимую медицинскую помощь,

несмотря на тревожные прогнозы и бессилие новгородских тюремных медиков.

Суд в конце концов состоялся, и Александр был приговорен к 2 годам лишения

свободы по сомнительному и недоказанному обвинению в грабеже. К этому

времени он отбыл в СИЗО 1 год и 9 месяцев.

Итак, Саша Сусидко не убивал старушку. Зловещая 103 статья УК РСФСР, из-за

которой тяжелобольной человек был лишен необходимого лечения, не

подтвердилось.

Вот так пример за примером приоткрывается занавес над проблемой

туберкулеза, нависшей над местами лишения свободы, ставшими рассадниками

этой смертельно опасной болезни.

Вывод напрашивается неоспоримый: без сокращения тюремного населения

никакими капиталовложениями невозможно привести к норме условия содержания

в СИЗО и ИВС.

Поэтому необходимо еще раз вернуться к статье 96 УПК и признать ее

противоправной, т. к. она позволяет заключать под стражу, исходя только из

тяжести статьи предполагаемого преступления.

В качестве одной из наиболее эффективных мер, нормализующих условия

содержания в СИЗО, правозащитники предлагают дополнение в Федеральный закон

" О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении

преступлений" запрещающее начальнику следственного изолятора принимать

заключенных свыше лимита мест в этом учреждении. Наличие таких лимитов

будет заставлять дознавателей, следователей и судей ограничиваться

объективно необходимыми мотивами для заключения под стражу, учась вести

следствие, опираясь не на пыточные условия содержания, а на свой

профессионализм.

4.НЕСОВЕРШЕНСТВО НОРМАТИВНЫХ

АКТОВ, КАСАЮЩИХСЯ СОДЕРЖАНИЯ ПОД СТРАЖЕЙ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ И

ОБВИНЯЕМЫХ В СОВЕРШЕНИИ

ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Большое количество писем от заключенных и их родственников свидетельствуют

о несовершенстве нормативной базы, регламентирующей содержание под стражей.

Часть нормативов содержат необоснованные запреты, другая часть нечетко,

неконкретно сформулирована, поэтому вызывает противоречивое восприятие и

приводит к нежелательному противостоянию двух сторон - заключенных и

администрации.

Будучи безграмотными в правовом отношении, заключенные письмах считают, что

это администрация нарушает закон и позволяет те или иные противоправные

действия. На самом же деле администрация, наоборот, слепо следуя

нормативным актам, порой бессознательно нарушает права человека.

Примеры, которые мы приводим ниже, в равной степени относятся и к

исполнительному законодательству, и мы посчитали целесообразным в этом

разделе коснуться их тоже:

Нередко осужденные жалуются на то, что им не отдают присланную нами

методическую правозащитную литературу, журналы, газеты, не говоря уже о

художественной литературе. При этом они считают, что это личные выдумки

администрации, желающей по любому поводу "отравить им жизнь". На самом деле

фундамент данного правонарушения заложен в самом законодательстве. В

частности, п.13 ст. 17 Федерального закона "О содержании под стражей,

подозреваемых и обвиняемых, в совершении преступлений" гласит:

"Подозреваемые и обвиняемые имеют право пользоваться литературой и

изданиями периодической печати из библиотеки места содержания под стражей

либо приобретенными через администрацию места содержания под стражей в

торговой сети".

Аналогичная формулировка имеется и в правилах внутреннего распорядка

следственных изоляторов, и в ст. 95 Уголовно-Исполнительного Кодекса и в

"Правилах внутреннего распорядка исправительных учреждений".

Общеизвестно, насколько бедны библиотеки пенитенциарных учреждений, и как

узок выбор особенно правозащитной литературы. Не вызывает сомнения и тот

факт, что подавляющее число заключенных не в состоянии приобретать через

торговую сеть даже предметы первой необходимости, ну а литература и вовсе

считается роскошью.

Мы лично столкнулись с негативными последствиями приведенной выше

формулировки, когда в учреждениях повсеместно перестали пропускать нашу

брошюру "Как осужденный может защитить свои права". Как оказалось, такой

запрет был введен по указанию ГУИН. Пришлось обжаловать его в Генеральную

прокуратуру РФ. В результате указание ГУИН было отменено, а начальникам

территориальных органов управления уголовно- исполнительной системы было

предложено "не препятствовать осужденным приобретать через торговую сеть

литературу, как это предусмотренною статьей 95 Уголовно-исполнительно

кодекса РФ, в том числе указанную выше брошюру."

Иначе как издевательством такой ответ не назовешь. Кому могло прийти в

голову, что общественная правозащитная организация, издавшая брошюру,

предназначенную для оказания правовой помощи заключенным, будет

распространять ее через торговую сеть?

К счастью, все обошлось, благодаря вмешательству зам. начальника ГУИН

А.И.Зубкова, и наша брошюра уже 4 года практически беспрепятственно

попадает к заключенным, но и сейчас нет-нет, да и придет по почве возврат,

с надписью: "получение литературы только через Роспечать".

Мы считаем, что из законодательства, касающегося права получения

заключенными литературы, необходимо убрать условия, ограничивающее это

право библиотекой или торговой сетью.

Эта же рекомендация относится и к параграфу 3 Правил внутреннего распорядка

СИЗО, в котором сказано, "почтовые принадлежности (конверты, марки, бланки

телеграмм) подозреваемые и обвиняемые приобретают в магазине (ларьке)

следственного изолятора".

История с литературой невольно порождает опасения, что когда-то кто-то

наложит запрет и на получение от родственников и знакомых почтовых

принадлежностей. Если же этот пункт не влечет никаких последствий, его тем

более нужно убрать.

Анализируя нормативные акты, касающиеся содержания под стражей, особенное

внимание необходимо уделить процедуре медицинского освидетельствования при

приеме лиц, доставленных в СИЗО или ИВС. Сведения о наличии телесных

повреждений или жалобы на избиения и боль внутренних органов обязательно

должны фиксироваться в специальном журнале и в обязательном порядке

сообщаться прокурору.

Значительное количество писем содержит жалобы на необоснованное применение

сотрудниками физической силы и спецсредств. Однако, статья 45 Федерального

Закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых" настолько

нечетко регламентирует основания для применения спецсредств, что при

желании их всегда можно оправдать, сославшись на эту статью. В частности, в

пункте 3 статьи 45 речь идет о применении таких спецсредств как резиновые

палки, наручники, служебные собаки, газовое оружие. Применять их разрешено

для "пресечения неправомерных действий подозреваемого и обвиняемого,

оказывающего неповиновение законным требованиям сотрудников мест содержания

под стражей или иных сотрудников органов внутренних дел, привлекающихся для

обеспечения правопорядка".

Предположим, находясь на прогулке в изолированном дворике, заключенный

перекрикивается с гуляющими в соседнем дворике, и на замечания контролера

не реагирует, то есть оказывает неповиновение. Разумеется, он совершает

неправомерные действия. Значит ли это, что на него можно спустить собаку

или применить газовое оружие? По тексту статьи получается, можно. Таким

образом, мера жестокости обращения с заключенными зависит уже не от закона,

а от личных качеств сотрудников, так как закон предоставил им широкие

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11