Гражданское право в системе права – соотношение частного и публичного

гражданского законодательства и государства — это вопрос о

соотношении публичного и частного права".

В указанных условиях возникла, естественно, потребность в

решении по-новому многих вопросов гражданского права. Среди них

одно из первых мест заняла проблема его предмета.

Кодекс более подробно урегулировал сам вопрос о действии

гражданского права. При этом одни из соответствующих норм

относятся к определению особенностей регулируемых указанной

отраслью отношений, а другие — к способу регулирования[6].

В числе других новелл ГК может быть особо выделена норма,

посвященная неотчуждаемым правам и свободам человека и другим

нематериальным благам. Имеется в виду, что в силу п. 2 ст. 2 они

защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает

из их существа. В приведенной формуле можно выделить два момента.

Первый связан с тем, что такого рода блага защищаются лишь в

случаях, когда иное не вытекает из их существа. Это последнее

указание представляется созвучным п. 1 ст. 2 ГК, поскольку

имущественные и связанные с ними неимущественные отношения таким

же образом могли бы быть обозначены как регулируемые гражданским

правом, если иное не вытекает из их существа. Соответственно

вполне приемлемым могло бы оказаться включение в будущем такой же

оговорки в п. 1 ст. 21.

Иное дело — само выделение в ГК личных неимущественных благ как

таких, которые лишь защищаются гражданским правом, имея в виду

что их регулирование лежит за пределами этой отрасли. Нетрудно

заметить, что в спорном вопросе победила одна из двух точек

зрения, о которых шла речь. На наш взгляд, более обоснованной

кажется позиция оппонентов указанной точки зрения. Можно указать

и на позицию С.Н. Братуся, полагавшего, в частности, что

"отношение по защите чести, авторства, имени тесно переплетается

с имущественными отношениями". Одним из проявлений этой связи

может быть обязанность возместить убытки, причиненные

посягательствами на деловую репутацию, а еще более убедительно —

денежное возмещение морального вреда в качестве меры защиты самых

различных неимущественных благ.

В результате следует прийти к выводу — полагаем, что он

вытекает из основных положений ПС гражданское право регулирует

как имущественные, так и неимущественные отношения. Но точно так

же и для антипода частного права — права публичного — предметом

выступают отношения либо имущественные (например, связанные с

уплатой штрафа за административное правонарушение), либо

неимущественные (например, по поводу гражданства).

Следует особо подчеркнуть, что предмет регулирования не может

считаться общим для права как такового признаком его

классификации. Среди норм, определяющих круг регулируемых

гражданским правом отношений, первостепенное значение имеет п. 1

ст. 2 ГК. Именно в нем содержится характеристика основного

предмета регулирования гражданского права — тех имущественных и

неимущественных отношений, о которых шла речь. Вместе с тем, имея

в виду, что такие же отношения могут регулироваться и отраслями,

включаемыми в число публичных, этот же пункт указывает на три

черты регулируемых гражданским законодательством отношений:

равенство, автономия воли и имущественная самостоятельность

участников.

Регулируемые гражданским законодательством отношения, и прежде

всего имущественные, действительно являются основанными на

указанных трех началах. При всем этом роль классификационного

признака способно сыграть, полагаем, только одно из них —

равенство сторон.

Прежде всего следует указать на то, что любое отношение может

существовать только при условии самостоятельности его сторон, а

имущественное — самостоятельности именно имущественной. В этой

связи имущественная самостоятельность является непременной и для

имущественного отношения, построенного на власти и подчинении,

например, налогового, ничуть не меньше, чем для имущественного

гражданского правоотношения. Что же касается второй черты —

автономии воли, то соответствующий признак вообще является

вторичным, производным от равенства сторон.

На примере многочисленных дискуссий по вопросам о соотношении

публичного и частного права можно сделать вывод, что многие

другие, выдвигаемые в разное время, критерии разграничения

частного (гражданского) и публичного права также не способны

выполнить соответствующую роль. В частности, это относится к

таким признакам, как "субъекты правоотношения"; достаточно

указать на то, что, например, в силу ст. 124 и ел. ГК участниками

гражданских правоотношений наряду с физическими и юридическими

лицами могут быть Российская Федерация, субъекты Российской

Федерации и муниципальные образования. Это же относится к

"способу защиты"; в подтверждение можно сослаться на то, что

судам общим и арбитражным подведомственны различные споры

публичного характера и среди них о признании недействительным

ненормативного, а в случаях, предусмотренных законом, также

нормативного акта государственного органа или органа местного

самоуправления, если эти акты не соответствуют закону или иным

правовым актам и нарушают гражданские права и охраняемые законом

интересы гражданина или юридического лица (ст. 13 ГК). Все это

еще раз убеждает в существовании только одного признака —

характера связи участников правоотношения, который выражается в

том, что публичное правоотношение построено на началах власти и

подчинения, а частное — равенства.

В этой связи выдвижение в качестве индивидуализирующих

признаков гражданского права как предмета, так и метода

утрачивает свое значение. С точки зрения действующего ГК все

сводится лишь к одной, конституирующей гражданское правоотношение

его особенности: методу регулирования. Есть все основания

присоединиться к тем выводам, к которым пришел в результате

своего исследования Б.Б. Черепахин: "В основу разделения права на

частное и публичное должен быть положен формальный критерий

разграничения. Это разграничение должно проводиться в зависимости

от способа построения и регулирования юридических отношений,

присущего системе частного и системе публичного права. Частно-

правовое отношение построено на началах координации субъектов,

частное право представляет собой систему децентрализованного

регулирования жизненных отношений. Публично-правовое отношение

построено на началах субординации субъектов, публичное право

представляет собой систему централизованного регулирования

жизненных отношений".

Отмеченное обстоятельство все же не исключает определенного

проникновения норм частного права в отношения, которые являются

по своему характеру публично-правовыми. Прямое указание на этот

счет содержится в п. 3 ст. 2 ГК, который предусматривает

применение норм гражданского законодательства "к имущественным

отношениям, основанным на административном или ином властном

подчинении одной стороны другой". Для этого необходимо прямое

указание в законодательстве. Соответствующую функцию выполняет и

сам Кодекс. Так, например, в силу ст. 16 и ст. 1069 ГК к властным

отношениям, связанным с причинением вреда изданием неправомерных

актов или иных властных действий органа (его должностных лиц),

применяются нормы о гражданско-правовом деликте. Другой пример —

ст. 13 ГК, посвященная не только основаниям и порядку, но и

последствиям (и именно гражданско-правового характера) признания

недействительными актов государственных органов или органов

местного самоуправления. При этом, однако, следует особо

подчеркнуть то обстоятельство, что обратное применение норм,

рассчитанных на властные отношения, т.е. норм публичного права, к

гражданско-правовым (частно-правовым) отношениям следует считать

в принципе исключенным. И если соответствующая возможность

появится в законе, то это будет означать превращение

частноправового отношения в публично-правовое.

В этой связи следует обратить внимание на то, что в самом

Кодексе содержатся отдельные нормы, которые носят публично-

правовой характер. Примером могут служить положения ГК,

относящиеся к различным видам регистрации. Однако во всех этих

случаях — идет ли речь о регистрации актов гражданского состояния

(ст. 47), государственной регистрации юридических лиц (ст. 51),

государственной регистрации недвижимости (ст. 131) — такого рода

нормы хотя и находятся в Кодексе, регулируют отношения между

участниками гражданского оборота и соответствующими органами,

которые в этих отношениях осуществляют свои властные функции.

Чужеродность традиционно помещаемых в гражданских кодексах

подобных норм, безусловно оправданная соображениями юридико-

технического характера, подтверждается уже тем, что регулируемые

этими нормами отношения находятся вне действия общей части ГК[7].

Выводы: Для отечественного хозяйства проблема соотношение

частного и публичного всегда имела и имеет особую остроту. Сферы

частного права как области, по общему правилу закрытой для

произвольного вмешательства государства, в истории России почти

не было. Еще в конце XVII — начале XVIII в., когда в

западноевропейских государствах активно развивалось

частнокапиталистическое хозяйство, русский царь был вправе по

своему соизволению изъять любое имущество у любого подданного

(как это, например, делал Петр I, требуя денег на ведение

различных войн). Только во второй половине XVIII в. Екатерина II

в виде особой привилегии разрешила дворянству иметь на праве

частной собственности имущество, которое не могло стать объектом

произвольного изъятия в пользу государства или каких-либо

обременении «в казенном интересе». Для всех остальных сословий

такое имущественное положение даже юридически стало возможным

только после реформ Александра II, т. е. во второй половине 60-х

гг. XIX в. и существовало лишь до 1918—1922 гг., всего около 50

лет. Это и был уникальный для отечественной истории, но весьма

краткий период признания и существования частного права.

Поскольку ни до этого времени, ни после него никаких

частноправовых начал у нас, по сути, не существовало, государство

привыкло бесцеремонно, произвольно и безгранично вмешиваться в

имущественную сферу. Лишь за последние несколько лет

устанавливалось, например, «замораживание» валютных счетов

юридических лиц; запрет гражданам снятия со счетов в сберкассах

более 500 руб. с соответствующей отметкой об этом в паспорте;

требование осуществления расчетов за отгруженные товары,

произведенные работы или оказанные услуги не более чем в

трехмесячный срок (обращенное к формально признанным частным

собственникам) и много других аналогичных мер.

Советское гражданское право развивалось в условиях господства

известной ленинской установки о том, что «мы ничего "частного" не

признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое,

а не частное». Такой подход имел следствием преобладание в

экономике жестких централизованных начал, вызвавших к жизни,

например, категорию «плановых» («хозяйственных») договоров. Их

содержание определялось не волей и интересами участников, а

плановыми органами, решавшими, кто, с кем и на каких условиях

будет заключать конкретный договор. Но даже при этом определение

некоторых условий вынужденно отдавалось на усмотрение сторон, а

договоры с участием граждан обычно находились под косвенным, а не

прямым воздействием плана (если не считать системы карточного

распределения товаров). Сохранялась почва для гражданско-

правового регулирования, хотя его содержание было существенно

видоизменено, и саму частноправовую терминологию старались

вывести из широкого употребления.

Однако некоторые частноправовые принципы формально закреплялись

действовавшим гражданским законодательством. Гражданский кодекс

России 1994 г. впервые законодательно закрепил в п. 1 ст. 1

основные начала частного права.

3. Соотношение гражданского права и других отраслей права

А) «Предпринимательское» право

Действующий кодекс впервые особо выделил отношения с участием

предпринимателей, отразив особенности этих отношений во многих

своих статьях. Принципиальное значение имеет то, что Кодекс

признал отношения с участием предпринимателей объектом

регулирования гражданского права. В этом явно выразилось

негативное отношение законодателя к идее "хозяйственного"

("торгового" или "предпринимательского") права, отличного от

права гражданского.

Соответствующее решение явилось развитием ст. 34 действующей

Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г. В

этой статье провозглашается: "Каждый имеет право на свободное

использование своих способностей и имущества для

предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической

деятельности". При этом Конституция сочла необходимым

предусмотреть специально в этой же статье только одно

ограничение: "Не допускается экономическая деятельность,

направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию". И

точно так же, как например, Европейский суд справедливости в

Люксембурге рассматривает принцип свободы предпринимательской

деятельности в качестве общего, принципа права, "подразумевая под

этим 1) свободу выбора рода занятий или профессии; 2) свободу от

незаконной конкуренции; 3) общую свободу совершать все, что не

запрещено законом", таким же образом "приведенные статьи

Конституции и ГК позволяют без каких-либо оговорок распространить

принцип свободы предпринимательства в указанном смысле и на

современное гражданское право нашей страны".

Понятие "предпринимательская деятельность", которое

предполагает создание в необходимых случаях специального

правового режима, широко используется уже применительно к новым

экономическим условиям. Так, Кодекс (п. 1 ст. 2) особо выделил то

обстоятельство, что "гражданское законодательство регулирует

отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую

деятельность или с их участием". Это означает, помимо прочего,

что на эти отношения распространяются такие закрепленные

Гражданским кодексом основные начала гражданского

законодательства, как признание равенства участников регулируемых

им отношений, неприкосновенность собственности, свобода договора,

недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные

дела, необходимость беспрепятственного осуществления гражданских

прав, обеспечение восстановления нарушенных прав, их судебная

защита (п. 1 ст. 1 ГК).

Значимость Гражданского кодекса для регулирования

предпринимательских отношений подтверждают цифровые данные. В уже

принятых двух из трех намеченных частей ГК содержатся 1109

статей. Из них 262 статьи закрепляют специальный режим только для

случаев, когда хотя бы одной стороной выступает лицо,

осуществляющее предпринимательскую деятельность. Остальные, за

редким исключением, представляют собой общие нормы, применяемые в

равной мере к отношениям с участием любых субъектов гражданского

права, включая и тех, кто осуществляет предпринимательскую

деятельность. Отмеченное обстоятельство дает основания сделать

вывод, что "Гражданский кодекс является в такой же мере Кодексом

предпринимателей, как и граждан".

Следует отметить также и то, что в самом Кодексе имеются

отсылки к нескольким десяткам прямо названных им законов, которые

за редким исключением рассчитаны именно на предпринимательские

отношения. Среди них могут быть указаны принятые уже после ГК

законы "Об акционерных обществах" (1995), "Об обществах с

ограниченной ответственностью" (1999), "О приватизации

государственного имущества и об основах приватизации

муниципального имущества" (1997), Воздушный кодекс (1997),

Транспортный устав железных дорог (1997), Кодекс торгового

мореплавания (1999), "О несостоятельности (банкротстве)" (1998),

"О регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним"(1997)

и др. В ближайшее время можно ожидать принятия и других законов,

например "Об иммунитете государства и его собственности", "О

регистрации юридических лиц".

Для определения роли ГК как источника права важное значение

имеет то, что, представляя собой обычный федеральный закон, по

отношению к любому другому федеральному закону он играет роль

primus inter pares. Имеется в виду, что, как вытекает из п. 1 ст.

3 ГК, при коллизии норм, помещенных в Кодексе и в каком-либо ином

федеральном законе, за первыми признается приоритет.

Следовательно, в подобных случаях при возникновении спора суды

обязаны применять именно статью Кодекса, а не отличную от нее

норму иного федерального закона. И это даже тогда, когда речь

идет о федеральном законе, принятом после вступления в силу

Кодекса. По указанной причине имели место случаи, при которых

Президент РФ отказывался поставить требуемую Конституцией РФ

подпись под принятым Думой федеральным законом, указывая на

противоречие его Кодексу. Исключение составляют ситуации, при

которых в самом Кодексе имеются специальные указания на то, что

он уступает приоритет определенному федеральному закону. Примером

может служить ст. 970 ГК, допускающая применение правил ГК о

страховании к указанным в ней видам страхования только тогда,

Страницы: 1, 2, 3, 4