Рассмотрение судом дел об установлении отцовства в порядке искового производства

способности осуществлять родительские права и обязанности. Однако

недееспособность не исключает несение обязанностей, равно как и наличия

субъективных прав. Установление же отцовства недееспособного лица

преследует прежде всего цель возложения на отца соответствующей

обязанности по содержанию ребенка. В загсе предъявление иска как от

недееспособного, так и к недееспособному невозможно. В суде же

исключено предъявление иска от недееспособного, но можно предъявить

исковое заявление к недееспособному лицу [65,с.170].

Нельзя согласиться с мнением Е.М.Белогорской, что недопустимо

судебное установление отцовства в отношении недееспособного лица [14,

с.39]. Неубедительным в этой связи представляется довод, что

недееспособное лицо не может заключить брак, а заключенный им брак

признается недействительным. Следует различать способность заключить и

способность иметь права отца. Заключение брака недееспособным лицом

законом запрещено, но состоять в браке, обладать правами и

обязанностями, вытекающими из брака, супруг может, если признание его

недееспособным произошло после вступления в брак. Поэтому следует

подчеркнуть, что допустимо установить происхождение ребенка от

недееспособного лица. Однако отцовство в этом случае может быть

установлено только в судебном порядке [21, с.198].

Мне представляется правильной именно та позиция, согласно которой

недееспособное лицо не может подать исковое заявление в суд, а к

недееспособному лицу можно предъявить исковое заявление по данной

категории дел.

Существует два подхода к решению вопроса о том, кто должен защищать

интересы несовершеннолетнего ответчика в возрасте от 14 до 18 лет. Наш

законодатель говорит об этом в ч.2 и ч.3 ст. 59 ГПК. По мнению

Червякова К.К., согласно ч.2 ст.32 Гражданского процессуального кодекса

РСФСР, интересы несовершеннолетнего ответчика должны защищать его

законные представители с обязательным привлечением к участию в деле

самого несовершеннолетнего [73, с.42], также сказано в ч.2 ст.59 ныне

действующего ГПК Республики Беларусь. Веберс Я.Р. придерживается иной

точки зрения, что несовершеннолетний отец должен обладать способностью

самостоятельно участвовать в качестве ответчика по предъявленному к

нему иску об установлении отцовства по тем же соображениям, по которым

процессуальную дееспособность должна иметь несовершеннолетняя мать

ребенка как истица. В данном процессе преследуется цель установления

происхождения ребенка, поэтому ответчиком по делу является

несовершеннолетний предполагаемый отец, хотя и у родителей в случае

установления отцовства также могут возникнуть предусмотренные законом

права и обязанности по отношению к ребенку. Родители в данном процессе

могут выступать лишь в качестве законных представителей

несовершеннолетних с целью оказания процессуальной помощи своим

подопечным. Следовательно, в данном случае вопрос о процессуальной

дееспособности несовершеннолетнего предполагаемого отца должен быть

разрешен на основании ч.3 ст.59 ГПК. Указанный подход отражен также в

п.3 постановления Пленума №12, в соответствии с которым при

предъявлении иска об установлении отцовства к несовершеннолетнему лицу

суд обязан обсудить вопрос о привлечении к участию в деле родителей,

усыновителей или попечителей ответчика в качестве его законных

представителей. Как видно из данного разъяснения Пленум Верховного Суда

полагает, что практика относит этот случай к предусмотренным в ч.3

ст.59 ГПК, когда несовершеннолетний вправе лично защищать свои

интересы в суде, а его законные представители привлекаются к участию в

деле для оказания ему помощи по усмотрению суда.

Среди ученых нет единства в определении сторон по данной категории

дел. Сторонами являются участники спорного материального

правоотношения, имеющие материальную и процессуальную

заинтересованность в исходе дела. В исковом производстве сторонами

являются истец и ответчик.

Согласно ст. 53 КоБС отцовство может быть установлено по заявлению

одного из родителей или опекуна (попечителя) ребенка, а также самого

ребенка по достижении им совершеннолетия. Подача заявления

недееспособным или неуполномоченным на это лицом влечет отказ в

возбуждении дела в связи с наличием к этому препятствий.

Наиболее часто исковое производство начинается по требованию матери

ребенка, которая подает заявление в суд, а ответчиком является то

лицо, которое предполагается отцом ребенка. На практике таких родителей

обычно и называют сторонами процесса по делу об установлении отцовства.

Однако существует значительное расхождение в определении

процессуального положения этих основных участников.

В юридической литературе является спорным вопрос о том, кто

выступает истцом по делам об установлении отцовства. Одни считают, что

истцом по делу об установлении отцовства является мать ребенка

[79;c.72], другие полагают, что ими являются лица, указанные в ч.1

ст.53 КоБС [35,с.11-12; 74, с.61], третьи - мать и ребенок [51; с.23],

четвертые - истцами могут быть отец и ребенок [67,c.242]. Существуют

также мнения, что истец в любом случае - сам ребенок [55, c.65; 79,

c.73]. Решение этого вопроса зависит от того, как определяется

субъектный состав.

В теории семейные правоотношения по субъектному составу делятся на

состоящие из двух или трех участников. При этом следует отметить, что

для семейного права в силу строго индивидуальной природы регулируемых

им отношений наиболее типичны двухсубъектные правоотношения.

Трехсубъектные правоотношения возникают реже, например, между

родителями и ребенком, однако и они могут быть рассмотрены как

несколько простых правоотношений, в которых участвуют каждый из

родителей и ребенок. Чаще всего такое рассмотрение правоотношений

просто необходимо потому, что правовая связь ребенка с каждым из

родителей строго индивидуальна. Ее возникновение, изменение и

прекращение не связано с динамикой правоотношения с другим родителем,

хотя осуществление родительских прав каждым из них соприкасается и в

определенной степени ограничивается существованием второго

родительского правоотношения. Поэтому, по мнению М.В.Антокольской

родительское правоотношение следует рассматривать как трехстороннее

только в определенных случаях, например когда решается вопрос об

участии родителей в воспитании ребенка, поскольку в решении этого

вопроса участвуют оба родителя и учитывается мнение самого ребенка,

а реализация выработанного порядка участия родителей осуществляется как

встречными действиями родителей, так и действием самого ребенка [9,

с.94].

С учетом вышеизложенного существует точка зрения, что в делах об

установлении отцовства имеет место трехсубъектный состав, то есть мать

и отец связаны между собой в процессе по данной категории дел. В этом

случае мать и ребенок с правовой точки зрения являются соистцами, и

мать еще выступает как законный представитель ребенка.

Авторы, считающие, что истцом является мать, или мать и ребенок,

обосновывают свой вывод, исходя из следующих соображений: в деле об

отцовстве мать имеет материальную заинтересованность; мать, отец и

ребенок являются субъектами родительского правоотношения. В частности,

И.А.Агабабовян, признавая, что истцом во всех случаях является субъект

спорного правоотношения, имеющий в деле материальную и процессуальную

заинтересованность, полагает, что, предъявляя иск об отце, мать

защищает одновременно как свои права, так и права ребенка. Поэтому мать

и ребенок в данном правоотношении должны рассматриваться как

процессуальные соучастники [6,с.13-14].

В.М.Кошкин считает, что правовое положение матери как субъекта

родительского правоотношения, является основанием для признания ее

стороной по делу об отцовстве наряду с ребенком и его отцом.

Следовательно, в тех случаях, когда иск предъявляется матерью ребенка,

имеет место процессуальное соучастие на стороне истца, где соистцами

являются мать и ребенок [51,с.12-13]. Примерно те же аргументы

приводит Д.М.Чечот, считая родителя, подавшего иск об отцовстве,

соистцом ребенка, так как установление отцовства порождает

правоотношения не только между ребенком и отцом, но и между родителями

ребенка, поскольку они связаны взаимными правами и обязанностями в

отношении ребенка (воспитание, содержание, ответственность за поведение

и др.) [67, с.242].

Если придерживаться этих концепций, то, видимо, будет также

правильным утверждать, что родители являются соистцами и по ряду других

брачно-семейных дел (о взыскании алиментов в пользу

несовершеннолетних, о лишении родительских прав, об отобрании ребенка

без лишения родительских прав и т.д.). Однако такой вывод

представляется не совсем правильным. Анализ норм семейного и

процессуального законодательства не дает основания для подобных

рассуждений. Для соучастия характерно, что каждое из лиц юридически

заинтересованных в исходе дела на стороне истца или ответчика,

находится в самостоятельных материальных правоотношениях с

противоположной стороной [67, с.63-66; 52, с.259].

Все указанные авторы нечетко проводят грань между сторонами и

другими участниками процесса (в частности, законными представителями

сторон). Существенным признаком, отличающим стороны от других

участников процесса (в преобладающем большинстве случаев) является

наличие между ними материально-правовой связи [52, с. 242-250]. В

данном правоотношении такая связь возможна лишь между ребенком и его

отцом, ибо сущность решения об отцовстве сводится к подтверждению

наличия или отсутствия материального правоотношения между ребенком и

его кровным отцом [53, с.118].

А интерес матери по делам данной категории является не материально-

правовым, а процессуальным, поскольку установление отцовства не

порождает для нее ни прав, ни обязанностей.

Поэтому более верную позицию занимают ученые, считающие истцом

непосредственно ребенка [73, с.73-74]. Все остальные лица, которым по

закону дано право возбудить данное производство, действуют в интересах

ребенка, поэтому являются заявителями лишь в процессуальном смысле [75,

с.198].

Такая позиция соответствует и положению гражданского

процессуального законодательства, устанавливающему, что истцом по делу

является не лицо, возбудившее дело, а лицо, в интересах которого

заявлен иск (cт.60 ГПК). C этих позиций не правы и авторы, считающие

истцами лиц, предусмотренных в ст.53 КоБС.

Признание истцом самого ребенка по делам об установлении отцовства

отражает известное в процессуальной литературе мнение о сторонах в

материальном и процессуальном смысле [76, с.9-10].

Данная концепция (о том, что ребенок – истец) нуждается в некотором

уточнении. В тех случаях, когда иск об установлении отцовства

предъявляется отцом ребенка, надлежащим истцом следует признать его,

защищающего свое право на отцовство [66,с.372].

Так, в суде Центрального района г.Минска рассматривалось дело по

иску Попова В.С. к Ракуть Н.Н. об установлении отцовства. В обоснование

иска истец указывал, что с ответчицей они состоят в фактических брачных

отношениях около трех лет, ведут общее хозяйство, поддерживают

супружеские отношения, а в 2001 году у них родилась дочь Елизавета

отцом которой является он [10].

На практике иски об установлении отцовства отцами предъявляются

редко. Такое положение, очевидно, объясняется тем, что, с одной

стороны, женщины очень редко отказываются от установления отцовства в

загсе, если мужчина добровольно готов это сделать, а, с другой,

некоторые отцы не хотят обременять себя обязанностями по воспитанию и

содержанию детей.

Некоторые авторы, считающие истцом ребенка, признавая право отца на

предъявление иска, при этом истцом его не считают. В частности,

Яковлева Г.В. подчеркивает, что даже тогда, когда иск об отцовстве

предъявлен самим отцом, истцом является ребенок, а отец лишь возбуждает

производство в защиту интересов ребенка [79, с.73].

Следует обратить внимание еще на один вопрос, касающийся круга лиц,

имеющих, в частности, право на предъявление иска об установлении

отцовства. Согласно п.4 ст.85 ГПК государственные органы и юридические

лица могут обращаться в суд с заявлениями в защиту прав и охраняемых

законом интересов других лиц по делам о защите иных интересов

несовершеннолетних, а также интересов недееспособных. А по ст.87 ГПК

граждане могут обращаться в суд с такими заявлениями в случаях,

предусмотренных п.4 ст.85 ГПК. Таким образом, буквальное толкование

указанных положений приводит к выводу, что обратиться в суд с иском об

установлении отцовства вправе любое лицо. Очевидно, что это не так, и в

судебной практике не должны приниматься заявления от любых лиц.

Мать ребенка, как уже отмечено, занимает в гражданском процессе

положение законного представителя. Аналогично определяется

процессуальное положение опекуна и попечителя (ст.74 ГПК ).

Под ответчиком понимается лицо, которое нарушает права или интересы

истца либо неосновательно оспаривает его права и вследствие этого

привлекается к ответственности по иску, то есть против которого

возбуждается дело [Гражданский процесс учебник]. Следовательно,

ответчиком по делам данной категории выступает предполагаемый отец

ребенка, в отношении которого заявлено требование об установлении

отцовства. В судебной практике это положение не вызывает сомнения,

поэтому предполагаемый отец, как правило, и является ответчиком по

делу.

Мнение о том, что по делам об установлении отцовства, кто бы не

возбудил судебный процесс (кроме отца), ответчиком всегда является отец

ребенка, а по иску отца – его мать широко распространенно в литературе.

Однако как субъект спорного материального правоотношения, по иску отца

ответчиком должен являться сам ребенок [66, с.372]. Но поскольку он не

обладает процессуальной дееспособностью, его интересы в суде будут

представлять его законные представители. С достижением же ребенком

совершеннолетия, то есть когда он приобретает материальную и

процессуальную дееспособность в полном объеме, ребенок будет сам

отвечать по иску отца.

Отцовство предполагает кровную связь между ребенком и его отцом. С

правовой точки зрения это есть правоотношение, субъектами которого

является ребенок и его отец. В зависимости от того, кто из них первым

предъявит иск (защищая право иметь отца или быть отцом), тот и должен

быть признан истцом, а второй субъект - ответчиком. Такое “формальное”

определение процессуального положения сторон встречается и по другим

делам, например, о расторжении брака, когда между сторонами нет спора и

первый подавший иск считается истцом.

Поэтому исходя из всего изложенного об истце и ответчике по делам

об установлении отцовства, трудно согласиться с некоторыми

высказанными в литературе мнениями. В частности с тем, что если иск об

установлении отцовства предъявляется отцом, то соответчиками являются

мать и ребенок [51, с.13] или мать и лицо, записанное в свидетельстве о

рождении отцом ребенка [67, с.242]. В последнем случае фактическому

отцу необходимо обратиться в суд с иском о признании записи об отце

недействительной [41,с.114], а после возбудить производство об

установлении отцовства.

Необоснован вывод о возможности привлечения по делам об

установлении отцовства в качестве соответчиков двух и более мужчин [55,

с.70; 51, с.14].

У ребенка может быть только один отец. Следовательно, недопустимо

предъявление иска к нескольким ответчикам или привлечение на сторону

ответчика других лиц [74, с.64]. Когда у суда имеются обоснованные

данные о возможном происхождении ребенка не от ответчика, а от другого

лица, то речь идет не о соучастии, а о замене ненадлежащего ответчика

надлежащим.

Соучастие возможно по указанным делам в двух случаях: иск об

установлении отцовства предъявляется в интересах двух или более детей

(последние – соистцы); отец обращается с требованием об установлении

отцовства в отношении двух и более детей (последние – соответчики).

Таким образом, истцами по делам об отцовстве являются ребенок, а в

отдельных случаях и его отец. Все остальные лица, которым по закону

предоставлено право предъявить иск об установлении отцовства, исходят

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7