Курсовая работа: Палестино-израильские отношения (1993-2000 гг.)
В августе
1995 г. в туристическом городке Таба в Египте стало возможным определить
условия соглашения по второму этапу автономии. Речь шла о переходе всех
гражданских и административных властей ПНА, передислокации израильских войск и
передаче ПНА главных городов Трансиордании – Дженина, Эль-Халиля, Тулькарма,
Наблуса, Вифлеема и Рамаллаха и более 420 деревень, освобождении 5 тысяч
заключенных (из них 960 – при подписании соглашения, часть – накануне выборов и
остальные – на основе принципов, которые будут установлены в дальнейшем);
перераспределении водных ресурсов при удвоении запасов воды, выделенных для
палестинцев; передаче палестинской стороне охраны и заведования религиозными
местами; выборах Палестинского совета и президента Исполнительного комитета
Совета, которые должны быть намечены дней через 20 после окончания
передислокации израильских войск, проведении с мая 1996 г. переговоров в
отношении постоянного статуса, который должен будет рассмотреть вопросы,
касающиеся Иерусалима, беженцев, поселений, границ и сотрудничества в регионе.[43]
Самым
сложным и трудным был вопрос, связанный с городом Хевроном, где проживали 415
поселенцев, которых Израиль собирался взять под свою охрану. Другим сложным для
решения вопросом была проблема, касавшаяся права голоса палестинцев, поживавших
в Восточном Иерусалиме, и проведения там выборов. Предоставить им такие же
права, как и в других городах, означало бы для Израиля поставить под вопрос
суверенитет над всем городом, на который он претендовал. Для палестинцев же
согласиться с их отстранением от голосования означало бы отказ от прав, которых
они добивались для арабского населения Иерусалима.[44] В
подтверждение серьезности намерений Израиль с 20 августа расширил сферы,
передаваемые под управление палестинцев. К таким областям как образование,
здравоохранение, налогообложение, туризм, социальная помощь, которые уже были
переданы под управление палестинцев в течении года, добавлялись торговля,
промышленность, сельское хозяйство, местное самоуправление, топливо, почтовые
услуги, занятость, страхование, статистика. Благодаря американскому
посредничеству предполагалось пойти еще дальше, но в Израиле назревало
беспокойство по поводу подобного рода развития событий. По мнению «Ликуд»,
Рабин не имел права принимать такие решения, поскольку только поддержка арабов
обеспечивала ему большинство в кнессете, на которое он опирался.[45]
Временное
соглашение по Западному берегу и Сектору Газа было достигнуто 24 сентября в
Табе и окончательно подписано в Вашингтоне 28 сентября 1995 года
премьер-министром Израиля Ицхаком Рабином и Председателем ООП Ясиром Арафатом.
В качестве свидетелей соглашение скрепили своими подписями министр иностранных
дел Российской Федерации А. В. Козырев, госсекретарь США У. Кристофер,
Президент Арабской Республики Египет Хосни Мубарак, король Иордании Хусейн,
представители Норвегии и ЕС.[46]
Следует
отметить, что за несколько часов до официальной церемонии подписания соглашения
произошел инцидент, едва не поставивший крест на всех ранее достигнутых
договоренностей. Президент США Б. Клинтон в своих мемуарах вспоминает о нем:
«Рабин и Арафат встретились, чтобы поставит свои подписи на трех экземплярах
приложения к соглашению, включавшего 26 карт, каждая из которых отражала тысячи
согласованных сторонами решений относительно дорог, перекрестков, поселений и
священных мест… На одной из карт Арафат обнаружил участок дороги, который был
помечен как контролируемой Израилем, в то время как, по его убеждению, стороны
договорились о его передаче под контроль палестинцев. Рабин и Арафат хотели,
чтобы я помог разрешить этот спор… Через двадцать минут они согласились, что
спорный перекресток должен находиться под контролем палестинцев… Рабин и Арафат
в знак согласия пожали друг другу руки, а потом подписали имевшиеся карты, так
что с юридической очки зрения они закрепили неверную информацию о контроле над
спорным перекрестком». [47] Клинтон считает, что «это явилось актом личного
доверия, о котором совсем недавно нельзя было и мечтать».[48] Таким
образом, это свидетельствовало о том, что процесс мирного урегулирования
двигается в нужном направлении. Ведь Рабин во имя достижения соглашения пошел
на уступки и серьезно рисковал. Оставалось надеяться, что передаче земель
главную роль будет играть рукопожатие, а не ошибка на карте. Так оно в итоге и
вышло.
Состоящий
из основного текста и 7 приложений документ призван был определить порядок
реализации Декларации принципов. В Преамбуле подчеркивалось, что Временное
соглашение подписано в рамках мирного ближневосточного процесса, начатого в
Мадриде. Разъяснялось, что термин «временный» в названии документа означает то,
что его целью является решение вопросов, отнесенных к переговорам
промежуточного «периода», то есть до начала переговоров об окончательном
статусе палестинских территорий. Определялся и срок начала переговоров об
окончательном статусе (вопросы израильских поселений, будущее Иерусалима,
определение границ, международные отношения палестинского образования, судьба
израильских поселенцев, которые проживали на территориях, передаваемых
палестинской администрации) – не позднее 4 мая 1996 года.[49]
В тексте
соглашения содержалось обязательство Израиля передать полномочия и
ответственность от израильской военной и гражданской администрации Совету,
который должен был быть сформирован палестинской стороной. До образования
Совета его функции как распорядительного органа могли осуществляться Палестинской
Администрацией, образованной в соответствии с Соглашением «Газа – Иерихон».
Четко фиксировалось, что после формирования Палестинского Совета израильская
гражданская администрация будет распущена, а военные власти отозваны.[50]
Глава 2
Соглашения устанавливала, что палестинский народ Западного Берега и района Газы
путем проведения демократических, прямых, свободных и всеобщих политических выборов
избирает свой Совет и Главу Исполнительной Администрации.[51]
В соглашении
признавалась взаимосвязь между выборами Совета и передислокацией израильских
войск как необходимого условия проведения таких выборов. Отмечалось, что первая
фаза передислокации израильских войск должна включать населенные районы
Западного Берега – города, деревни, лагеря беженцев и т.п. Дальнейшая
передислокация должна была произойти после инаугурации Совета при том
понимании, что создаваемая палестинская полиция возьмет на себя ответственность
за внутреннюю безопасность и порядок.[52]
Территория
Западного Берега и Газы должна была перейти под юрисдикцию Палестинского Совета
в течение 18 месяцев после его избрания. Все территории, подпадающие под
действие Соглашения, были разбиты на три категории: «А» - и «Б» (передававшиеся
палестинским властям населенные районы уже на данном этапе) и «С» (районы,
которые будут передаваться только в контексте переговоров об окончательном
статусе).[53]
Предусматривалось,
что созданные в соответствии с соглашением по Газе и Иерихону палестинские
полицейские силы войдут в дальнейшем в интегрированные полицейские силы.
Отмечалось, что помимо сил полиции и израильских вооруженных сил на территории
Западного Берега и района Газы не будет разрешена деятельность каких-либо
других военизированных формирований. Также оговаривались взаимные обязательства
сторон по предупреждению враждебных актов по отношению к каждой из них.
«Израиль и Палестинский Совет, - отмечалось в документе, - должны стремиться
развивать взаимопонимание и взаимную терпимость и воздерживаться от нападок,
включая ведение враждебной пропаганды друг против друга».[54]
Также
Соглашение предусматривало создание совместного израильско-палестинского
комитета связи из равного числа палестинцев и израильтян. Ему вменялось в
обязанность рассматривать вопросы выполнения Соглашения и осуществления
соответствующего мониторинга. Предусматривалось также создание «переходов»
между палестинскими территориями и Израилем.[55]
Вопросы,
касающиеся израильских поселенцев Хевроне и права голоса палестинцев Восточного
Иерусалима, были решены следующим образом. В Хевроне должна была остаться на
время переходного периода часть израильских солдат исключительно для защиты
поселенцев, тогда как ПНА брала на себя полный контроль 85 % городской
территории; палестинское население Иерусалима могло бы проголосовать в 5
почтовых отделениях, а их заполненные бюллетени были бы в специальных конвертах
направлены в окрестные деревни и там подсчитаны.[56]
Временное
соглашение по своему характеру «перекрывало» и заменяло соглашение «Газа –
Иерихон». Его значение во многом определялось тем, что в нем четко была
зафиксирована дата начала переговоров об окончательном статусе – 4 мая 1996
года. Таким образом, Арафат и Рабин сумели сделать реальный шаг на пути к миру.
Израильский премьер-министр сказал по этому поводу: «Отныне рядом с Израилем
появится палестинское образование».[57] Соглашение было с восторгом принято американцами и
европейскими правительствами. Однако договор не удовлетворил ни израильтян ни
палестинцев: палестинцев, потому что вывод израильских войск растянется на
многие месяцы, что еврейские поселенцы не подпадают под палестинскую
юрисдикцию; израильтян, потому что их не устраивал переход к более современной
системе контроля над палестинскими территориями, потому, что израильские
поселенцы не намерены подчиняться предписаниям палестинских автономных властей.[58]
Арафат на
обратном пути из Вашингтона остановился в Тунисе для того, чтобы представить
текст соглашении на рассмотрение ООП. Ему удалось добиться «принципиального»
согласия, но число недовольных было достаточно велико. В Израиле президент
Израиля Вейцман раскритиковал Рабина за то, что тот «слишком поторопился» и
пошел «на слишком большие уступки». В кнессете развернулись бурные дебаты, в
ходе которых два лейбористских депутата, что они будут голосовать против
соглашения. Рабину пришлось выдвигать ультиматум: «Голосуйте «за», или я ухожу
в отставку». В конце концов, соглашение было ратифицировано лишь с перевесом в
2 голоса (61 против 59).[59] Однако оппозиция в Израиле нарастала, и 28 октября
на митинге в Иерусалиме Рабин был объявлен предателем еврейского государства.
Также в
ходе дебатов, предшествовавших ратификации договора в кнессете, представители
израильского правительства раскрыли некоторые детали договоренности с
палестинской стороной, которые давали основание говорить о постоянном
израильском «прессинге», которому подвергалась палестинская делегация в вопросе
о выводе войск Израиля. Таким образом, по выражению Е. Д. Пырлина: «Получается
своеобразный замкнутый круг: вывод израильских войск затягивается, что льет
воду на мельницу палестинских экстремистов, подталкивает их на все новые
террористические акции, что в свою очередь дает израильтянам необходимые
аргументы для оправдания своей тактики затяжек и проволочек».[60] При этом
израильтяне постоянно ссылались на «соображения безопасности», они требовали,
чтобы соответствующие палестинские власти приняли решительные меры против
вооруженных противников палестино-израильского урегулирования. Поэтому выход был
только в ускорении мирного процесса.
Палестинский
лидер очень рассчитывал на Западную Европу в деле оказания необходимой помощи
для поддержки усилий палестинского самоуправления. Он просил, чтобы Европейский
союз взял на себя большую политическую ответственность. Усилия европейцев в
оказании помощи были гораздо значительней, но политическую роль играли главным
образом американцы. ЕС добивался стабильности, но условием последней было
укрепление мирного процесса, которого можно было достичь лишь с помощью большего
политического присутствия в регионе всех заинтересованных сторон.[61]
Дальнейшее
развитие событий на палестинском направлении происходило в очень сложных
условиях. 4 ноября 1995 года на самой большой площади Тель-Авива, названной в
честь иудейских царей, двумя выстрелами в упор (с расстояния 1,5 метра) был
смертельно ранен 73-летний премьер-министр Израиля Ицхак Рабин. Убийца –
25-летний студент юридического факультета, член правонационалистической
еврейской организации Игаль Амир был схвачен на месте преступления и позднее
приговорен к десяти годам тюремного заключения.[62] Убийство
Рабина явилось ужасным ударом для всего израильского общества, вызвало
растерянность в сознании людей. На скамье подсудимых оказались правые из
религиозных групп и Ликуда, которые несли тяжелую за развязанную ими пропаганду
ненависти и идеологически вооружили убийцу.
Однако уже
через два дня после трагического убийства страна собралась с силами. Тело Рабина
было выставлено в переднем дворе кнессета. Почти миллион человек прошел мимо гроба днем и вечером 4 ноября и утром следующего дня.
В траурной церемонии прощания с Рабином на горе Герцла приняли участие многие
крупные политики. Даже от арабского мира присутствовали не только Мубарак и
Хусейн, но и министры Марокко, Мавритании, Омана, Катара. Всего проститься с
Ицхаком Рабином приехали представители более 80 стран.[63] Особенно
тяжело смерть Рабина переживал Клинтон. Он указывает, что «у нас с Рабином
сложились очень тесные отношения, для которых были характерны искренность,
доверие и удивительное взаимопонимание. Мы стали друзьями и это была уникальная
дружба – дружба двух людей, которые сообща борются за то, что считают важным и
правильным… К тому времени, когда он был убит, я любил его так, как любил очень
немногих людей в моей жизни».[64]
Три дня
спустя Ясир Арафат в сопровождении Абу Мазена прилетел прямо в Тель-Авив и
пришел в дом Рабина, чтобы лично выразить его вдове соболезнования от своего
имени и от имени палестинского народа. (Рубби, 342)
Произнося
свою речь, внучка И. Рабина Ноа Бен Артци-Пелоссоф сказала: «Дедушка, ты был
костром, согревающим наш лагерь, и теперь мы остались одни во тьме и нам
холодно».[65]
Эти слова отражают то значение, то воздействие, которое смерть премьер-министра
оказало на израильское общество и на весь мир. Многие политические наблюдатели
отмечали, что позитивные изменения в израильской ближневосточной политике были
связаны в первую очередь с твердой линией Рабина, направленной на деловое,
взвешенное, сбалансированное решение всех составляющих проблемы
ближневосточного урегулирования. Рабин стал одним из наиболее последовательных
израильских сторонников мирного, политического решения всех давних и сложных,
спорных вопросов арабо-израильских отношений. Лишившись лидера партия «Авода»
стала более податливой перед лицом концентрированного давления на нее всех правых
и клерикальных партий, которые возглавил блок «Ликуд».[66]
Уже вечером
после убийства Рабина временно исполнять обязанности премьер-министра
Государства Израиль стал Шимон Перес. Он заявлял о намерении руководства страны
выполнять все достигнутые ранее договоренности. Но внутри Израиля усилилось
влияние правых и экстремистских, в том числе, религиозных партий и групп,
критиковавших правительство за «политику уступок» в отношении арабов. Тем не
менее, выполнение положений Временного соглашения было продолжено. В период с
13 ноября по 27 декабря 1995 года израильские войска покинули шесть городов на
Западном берегу (Вифлеем, Дженин, Калькилия, Наблус, Тулькарм, Рамаллах) и
властные функции перешли к палестинской полиции и местному самоуправлению.[67]
Освобождение сел и городов Трансиордании означало первый настоящий и крупный
результат переговоров, начатых два года назад в Осло. А. Рубби пишет: «Теперь
можно было сказать, что ставка на мир с Израилем была сделано правильно, что
мира нельзя было добиться экстремистским крайностями и радикальными наскоками.
Поэтому Арафат мог требовать от самых непримиримых и недоверчивых сложить
оружие и обратить свои усилия на мирное строительство новой Палестины».[68]
Крупные народные демонстрации в каждом городе, освобожденном от оккупации, были
для Арафата своего рода разгоночным треком для выборов, намеченных на 20 января
1996 года. Желая для себя мира, спокойствия, полноценного гражданского статуса
в своем государстве, возвращения беженцев на родину и т. д., палестинцы
поддерживали свое руководство постольку, поскольку доверяли его способности
обеспечить все это путем переговоров.[69] Мало кто сомневался, что народ выберет Арафата,
настолько были велики его популярность и оказываемая ему поддержка. В
президентских выборах у него был только один соперник: 72-летняя Самилха
Халиль. Она понимала, что не может рассчитывать на победу, но ей хотелось
утвердить некоторые пункты своей программы, которые, на ее взгляд, могли быть
использованы в будущем Палестинским советом: улучшение соглашений, достигнутых
в Осло, создание демократической политической системы, подготовка условий
возвращения палестинцев, уехавших в другие страны, утверждение прав женщин. [70]
Выборы на
1697 избирательных участках прошли «относительно спокойно и без существенных
нарушений», как отметили 650 международных наблюдателей, специально съехавшихся
в Палестину.[71]
Спокойствие было бы абсолютно полным, если бы в Хевроне и особенно Иерусалиме в
выборы не вмешались правые еврейские элементы, пытавшиеся организовать
демонстрации против голосования и помешать избирателям прийти на избирательные
участки. Несмотря на эти эпизоды, глава международных наблюдателей, швед Карл
Лидбон, заявил, что «результаты могут считаться точным отражением воли избирателей».[72]
Результаты голосования превзошли все ожидания. 79,9 % из чуть более одного
миллиона зарегистрированных избирателей пришли к избирательным урнам. Однако в
Восточном Иерусалиме в выборах приняло участие не более 30 % жителей, имевших
право голоса, что было вызвано давлением израильских властей на иерусалимских
арабов посредством косвенных рычагов. Израильтяне предупреждали, что участие в
выборах может поставить под сомнение привилегированный статус арабов, которым
они пользовались в качестве израильских резидентов. Прежде всего, это касалось
доступа к различным программам национальной системы социального обеспечения, а
также обладания израильским удостоверением личности, обеспечивающим полную
свободу передвижения, в отличие от статуса арабских жителей Западного берега и
Сектора Газа.[73] В Газе к урнам явилось свыше 90 % избирателей, что
стало полным провалом для ХАМАСа и необычно крупным успехом политики Арафата.
87 % голосов, отданных за Арафата, можно было рассматривать как своего рода
народное одобрение его политики, но и в почти 10 % отданных за Самилху Халиль,
и особенно в крупных личных достижениях таких кандидатов как Абдель Шафи в Газе
и Ханана Ашрави в Иерусалиме, содержалось предупреждение о необходимости
сдерживать возможные авторитарные поползновения и считаться с особо насущными
потребностями, такими как права женщин и гражданские права.[74] Среди 88
избранных в Палестинский совет большинство избранных отражало точку зрения
Фатха, хотя и там были представители политических и религиозных меньшинств, а
также отдельные сильные личности, вряд ли поддававшиеся приручению.
Палестинский совет был избран для работы в переходный период, который, как
утверждал Абу Мазен, закончится «провозглашением палестинского государства».[75]
Этот период должен был продолжаться максимум три года, в течение которых
надлежало обсудить ключевые проблемы, касающиеся беженцев, израильских
поселений, судьбы Иерусалима, границ, использования водных ресурсов,
экономических отношений с соседями.