Научная работа: Сопоставление понимания смысла и счастья жизни героями рассказов Б. П. Екимова и современными подростками
Герои Б. Екимова в
большинстве своем обычные, внешне ничем не примечательные люди, показанные в
обыденной жизни. Однако в определенной ситуации они совершают поступки,
продиктованные не личной выгодой или практическими соображениями, а
состраданием к другому человеку, способностью понять чужую боль. (6, с.211)
Дети для Екимова - это
«живые души» (так говорит Солонич, герой одноименного рассказа), то есть чуткие
существа, способные воспринимать жизнь адекватно, во всей полноте ее радостей и
горестей, не принимая подчас жестоких по своей сути условностей, порожденных
человеческим опытом.
Ребенок - «живая душа» у
Екимова способен на настоящий подвиг и почти на чудо. Десятилетний Сережка
("Мальчик на велосипеде"), оказавшийся в тяжелой житейской ситуации,
выполняет обязанности родителей для своей сестренки и хозяина в большом
крестьянском хозяйстве.
Герой же одного из
лучших, на наш взгляд, рассказов «Ночь исцеления» подросток Гриша излечивает
свою бабушку, бабу Дуню, у которой «седая голова тряслась и в глазах уже
виднелось что-то нездешнее». Болезнь старой женщины писатель оценивает не с
медицинской точки зрения, а с общегуманистической. Прописываемые врачами
лекарства не помогали и не могли, по логике автора, помочь, потому что
бессильны были изменить уже прожитую, полную невзгод жизнь, ― вот и
продолжала старая женщина во сне кричать то о желудях, то о потерянных хлебных
карточках, то о госпитале.
Автор прослеживает, как
изменяется отношение юного героя к этой драме: от страха и раздражения к
жалости и состраданию. Ребенок не сумел воспользоваться проверенным его
родителями средством - прикрикнуть на спящую бабушку, в самый последний момент
«сердце мальчика облилось жалостью и болью, и он неожиданно для себя стал
успокаивать бабу Дуню. Соучастие в страдании ближнего высвечивает то лучшее в
душе ребенка, что ему присуще от природы и что противопоставляет его родителям,
утратившим под воздействием суетного бытия остроту ощущения чужого горя.
Высокое слово
«исцеление», не характерное для словаря Екимова, звучит лишь в самом финале,
соединяя в себе и надежду на избавление от старой женщины от одиночества, и
веру в торжество доброго начала в детской душе как залог победы добра над злом
в целом: «И придет исцеление». (9, с.203-204)
«Порой свет и тепло
человеческих отношений как будто излучает сам текст, в котором слышна живая
стихия народной речи.
«Бабушка, бабушка...»,-
зовет городская внучка Олюшка, испугавшись близко подошедшей коровы (рассказ
«На ферме Казачьей»). «Аюшки, моя хорошая, я здесь, здесь,- отвечает Наталья.-
Не боись, моя сладкая, не боись, моя жалюшка»,- успокаивает она девочку. И
когда Оля, привалившись к горячему коровьему боку, бормочет сквозь сон:
«Бабушка, она меня любит ... », Наталья шепчет в ответ: «Любит, моя родная,
как тебя не любить ...»
Эта безусловная,
изначальная любовь, эта нежность многого стоят. Они западают в душу и формируют
ее, а в зрелые годы, в тяжелые минуты жизни удерживают от ожесточения и
отчаяния, смягчают горечь разочарований». (21, с.230)
«Напиши мне…», так
называется рассказ, словно просьба о помощи.
Бывают такие моменты, что
очень тяжело и нужно поделиться этим с кем-то родным, близким. И для героя
рассказа – Олега так важно в этот момент откликнуться, помочь, даже если ты
совсем чужой человек. Он обязательно напишет письмо девочке, видящей в нем
брата.
Сварщик-монтажник Григорий
(«Как рассказать…»), работая на Дону, случайно видит, как немощная старушка
надрывается, копая свой огород. Григорий с товарищем берутся ей помочь.
«Потом он уехал. Уехал и
будто забыл этот далекий поселок.
Пришла новая весна. И
вдруг вспомнилась однажды тетка Варя. Вспомнилась и из головы не уходила. Так
ясно виделась Григорию весенняя земля, огород, солнце, синева неба и старая
женщина, что из последних сил копает и копает землю. Вот, кажется, сейчас
упадет. Задохнется и упадет, ткнувшись головой в мягкую копань. Упадет и не
встанет. Но нет,… не падает. Обопрется на черен лопаты, отдышится – и снова за
труды.
Так ясно вспомнился
прошлогодний май. Как после трудов за столом сидели, беседовали. И благодарные
слезы у ворот, на прощание. Но чаще виделось, как копает тетка Варя, мается.
«Да, господи, мало ли кто
на белом свете мучается»,– говорил Григорию трезвый голос. Но сердце помнило, и
не хотело забыть тетку Варю, и болело о ней.
Может, виною тому было
свое собственное сиротство. Горькие дни… Сейчас, издалека, та жизнь казалась
Григорию уже не такой и тяжкой. Детдом… ФЗО… С голоду не помер. Вышел в люди.
Но сколько было там беды! Как рассказать… И какими прекрасными были счастливые
дни!
Молодой моряк повез их в
цирк. Двух ребятишек. Как это случилось?.. Забыто… Но прекрасен был день
счастья. И до смерти не забыть радость льдистого мороженного, круглого, на
хрустких вафельных пятачках. Имени моряка не забыть – дядя Вася.
Когда учился Григорий в
ФЗО и на заводе первую практику проходил, то контролер тетя Катя пирожками его
кормила, каждый день. Серые, печеные, с капустой. Он утром лишь глаза открывал
– радовался: «Пирожки тетя Катя принесет…» На завод спешил и знал: «Пирожки
тетя Катя …».
А если разобраться, то
какие труды? Для моряка – два-три часа да копейки на мороженое. Для тети Кати –
пяток лишних пирожков испечь. Дело невеликое, малое…
Но боже, какая малость
порой нужна человеку для счастья! Мороженое со льдом, пирожок с капустой,
вскопанная деляна земли… Как рассказать…»
Григорий приезжает к этой
старушке каждую весну, а в Москве делает вид, что едет на рыбалку: «Правды он
никому не говорил. Даже жене. Не то что бы он не верил ей… Но как рассказать…»
В рассказе «Просто –
соседи» героиню – тетю Нюру в далекие 30-е годы уволили из детского сада, где
она работала уборщицей. «Причина понятная: жена «врага народа», может «диверсию
совершить». На работу никуда не берут. Чем жить?.. Чем кормиться? Сыну Славочке
– девять лет.
Выручила, а точнее –
спасла соседка, Александра Павловна Саломатина, тетя Шура. Она ведь портнихой
была; сказала: «Будешь мне помогать». Тетя Нюра потом вспоминала: «Петли
обметываю, пуговицы пришиваю. Где простое, шью, прострачиваю. Шура подскажет, я
делаю. И она каждый день мне деньги платила, целых три года. Так мы и выжили… Саломатины
не были нам родней, просто – соседи».
Критик Павел Басинский
определяет важный признак екимовских героев – «деятельная любовь». Читая эти
рассказы, мы осознали: вот он, смысл жизни екимовских героев – делать других
счастливыми, бескорыстно, совершенно не чувствуя себя героями, не выпячивая
перед окружающими свои поступки, даже скрывая их.
Счастье
жизни – в самой жизни, любви к родной земле.
«Проблема смысла жизни -
одна из центральных в творчестве Б. Екимова. Его герои размышляют о
нравственных основаниях человеческого бытия, его истинных и ложных ценностях. К
резкой переоценке собственной жизни приходит один из героев рассказа «Мальчик
на велосипеде», Виктор. Некогда любимая профессия, авиация кажутся ненужными, а
то и вредными человеку, собственная жизнь - потраченной впустую». (6, с. 212)
Он понимает, что смысл
жизни совсем в другом: « Машины, машины ... А где им предел? Где разумный
предел? Пока на земле места хватит? Пока в небе места хватит? А не в беличьем
ли мы колесе? Может, мы уже сейчас не для людей стараемся, а для машин? Это им
нужна новая и новая нефть, металл, уголь. Все больше и больше, а человеку
что... Человеку, в общем-то, нужен кусок хлеба и кружка воды. Остальное -
лишнее. Хлеб и вода. Вот он и живет. И душу живую. И мудрость, чтобы понять: не
обжираться и не опиваться он приходит на землю, не собирать побрякушки. Но
жить. Единственный раз. На прекрасной земле, устроенной чудно: с зеленым лесом
и травой, с синей водой и небом, с людьми-братьями, дорогими, любимыми. И вся
мудрость мира, все лучшие люди его из века в век, твердят: живите проще. Высшая
мудрость в том, чтобы не мудрить. Главное вам дано - жизнь. Иначе собой будете
обмануты. В мире бе и мира не позна ― это о нас…»
Виктор, отыскивая причины
душевной опустошенности, осознает, что одна из главных – погруженность в мир
материальных интересов:
«Нет, не на хлеб мы
работаем. Матери наши на честный хлеб, а мы - на дьявола. Разве мебельные
гарнитуры, японские - это хлеб? А немецкие ванные? Столовое серебро, золотые
побрякушки? Да и даже в еде: паштеты, оливки, дурь всякая - какой уж там хлеб
...»
Герой понимает, что
счастье жизни – в самой жизни на любимой родной земле:
«На что мы жизнь свою
тратим, что мы с ней делаем... Ведь ее больше не будет. А мы ее - впустую.
Я пробыл пятнадцать дней
дома. И это равно пятнадцати годам жизни. Да, да... Долгие дни, мудрые,
счастливые. Пойти на Вихляевскую гору и сидеть, глядеть, думать. Как травы
растут. Как облака плывут. Как живет озеро. Вот она, жизнь человеческая.
Работать в огороде, плетень плести во дворе. И жить. Слушать ласточек, ветер.
Солнце для тебя встает, роса падает, дождь - все доброе, сладкое. Зарабатывать
на хлеб чем-нибудь и жить. Жить долго и мудро, чтобы потом, на самом краю, не
проклинать себя, не скрипеть зубами. Второй жизни не дано, и об этом жалеть -
пустое. Но упустить свою единственную... Какая беда».
И Хурдин, друг Виктора,
тоже обращается мыслями к родной донской земле:
«Родина ... Вдали от нее
каждый помнит клочок земли, с детства прикипевший к сердцу. Там небо просторней
и голубей, там солнце глядит ласковым материнским оком, там ветер – прикрой
глаза - снова унесет тебя в далекую, невозвратную пору…
И прав был Виктор: не
более чем игрушка все их дела. А жизнь? Сколько золотых дней уплыло. И вот уже
нужно считать остатние».
В 90-е годы Борисом
Екимовым создается ряд произведений, в которых проявляется стремление писателя
постичь важнейшие коренные основания человеческого бытия. В них повествование
излагается от первого лица, и кажется, что мы слышим голос самого автора.
И очень часто тема смысла
жизни неразрывно связана с темой родины. Только здесь, на родной земле, и
возможно счастье.
«Да, никакой тьме не
скрыть от глаз человека ту пядь земли, что родилась вместе с ним и держала его
на руках чаще матери; подставляла свою мягкую ладонь, когда он падал, не удержавшись
на нетвердых еще ножонках; лечила его мальчишеские ссадины - без всяких
лекарей, травой своей, лопушком ли, подорожником или просто легкой пылью;
кормила во всякие годы купырем, козелком, калачиками, чередой, кислым щавелем,
сладким солодком, березовыми и тополевыми сережками, грибами да ягодами,
безотказно кормила и в лихие годы, и в добрые, поила чистой водой и подняла на
ноги.
Никакая тьма, кроме
смертельной, не скроет от глаз человека ту пядь земли, что зовется его
родиной». («Переезд»)
Причем звучит эта тема
родины, как и в приведенном случае, чаще всего в органической, неразрывной
связи с темой природы.
Изображение окружающего
мира подчинено утверждению идеи самоценности жизни – одной из главных в
творчестве писателя. Критик Горловский считает, что главное в Екимове
«влюбленность автора в обыкновенную жизнь».
Рассказ «Музыка
старого дома».
«Прежде, в годы молодые,
любя музыку, ходил я на филармонические концерты, в оперный театр. Рояль,
нежная скрипка, могучий орган, симфонический оркестр, романс, песня, ария,
дуэт или опера - все было по сердцу.
Прошло время. А теперь?..
Спасибо музыке! Она помогла мне - не вдруг! - но услышать и прежде неведанную
музыку жизни.
Поневоле внимаешь грозе,
шумному ливню, могучему ледоходу, морскому шторму. Но понемногу, словно
отворяется слух. От грома и молний переходишь к простому, будничному, но не
менее прекрасному и оно всегда рядом, возле старого дома, в нашем дворе.
В детстве все мы грезим
чем-то далеким, великим: Гималаями, Альпами, Великим Океаном - красой
непостижимой. Спасибо художникам. Они мне открыли глаза и помогли увидеть иное.
Этюд в Русском музее. Даже не помню чей, кажется Шишкина. Клочок земли, трава и
простые ромашки. Но вдруг, словно стены ушли и большого города нет, а живая
земля - вот она, и живая трава, цветок. Разве не чудо? Или портрет Нади Дервиз,
Валентина Серова, неоконченный, написанный даже не на холсте, а на листе
кровельного железа. И вовсе ведь не, красавица. Но какие глаза… Какое лицо
дивное! Вот он - твой человек, мне близкий. А сколько их рядом?.. Проходят мимо
мною незамеченные. Спасибо художникам. Они помогли мне. Теперь я в музеях бываю
редко, но всякий день вижу красоту земли, людей, жизни. И все это здесь, возле
старого дома».
«Голос
неба»
«… Порой даже в обыденной
жизни: в городской толчее, домашних заботах, случайно поднимешь глаза и
замрешь, обо всем забывая. Виной тому ― далекое небо, облака или вечерняя
звезда: глазам - отдых, сердцу - покой, душе – великое утешенье. Это ―
высокий голос, который порою зовёт нас, поднимая от хлябей земных, чтобы
помнили: на белом свете живем под белым небом».
Главная идея рассказа
«Проездом» заключается в том, что жизнь, данная человеку, обладает абсолютной
ценностью, мир природы прекрасен и вечен, перед лицом его мелкие людские
страсти кажутся нелепыми. Эта мысль подготовлена предшествующим пейзажем –
описанием Дона, речного простора, земли, которая открывается взору наблюдателя
с высокого донского берега. Главное в этом пейзаже - ощущение безграничности
пространства.
«Мелкие людские свары
кажутся такими нелепыми на… клочке земли, плывущем в зеленом и голубом
мироздании.
А ночью, особенно осенью,
когда звездный мир опускается на эту землю и греет, и холодит душу вечным, как
тогда не понять, что земная твердь – лишь малый островок в вечном пространстве,
и долгом времени, а ты и вовсе – пыль. Вот и радуйся, что живешь в этом
ослепительном и божественном мире, живи и радуйся с благодарностью в сердце и
на устах».
«Счастье жизни – в самой
жизни, любви к родной земле», - убеждают нас екимовские герои, это было для нас
настоящим открытием.
Главное и
мелочи в жизни героев рассказов Екимова.
Рассуждая о счастье и
смысле жизни, мы задумались, что же является для героев Екимова главным, а что
– несущественным? Об этом повествуют нам рассказы «Говори, мама, говори…»,
«Тары да бары», «Розовый куст», «От огня к огню».
В рассказе «Розовый куст»
герой занят обычном делом – машину угля ему надо привезти, в сарай перетаскать.
Вышел он на крыльцо и вдруг «увидел: роза расцвела… Еще вчера стоял зеленый, а
нынче усыпан был алыми розочками. И светил, словно играла на нем молодая
утренняя заря. Играла и не гасла». И что-то изменилось в человеке,
перевернулось в душе. Сердце, раскрывшись навстречу прекрасному, словно
оттаяло, ожило.
За уголь надо было
платить на почте. Кассирша зло обрезала его, не стала оформлять документы:
передача денег. «Не хотелось сегодня ругни, не принимала душа. - Ну и гocподь с
тобой, - сказал он. - Подожду. Полчаса, что ли, у тебя эта канитель. Покурю на
воле. ― Он смотрел на кассиршу и жалел ее.
- Подождy… - сказал он. -
Делай свое. Я нынче в отгулах. Два дня, некуда спешить. И роза у нас нынче
расцвела, - некстати добавил он и рассмеялся.
Солнце поднималось вверх,
припекало. Цветущий куст нынче стал и вовсе красив, он словно облился весь
алостью, сверху донизу. На зеленой листве, в тени цветы нежно пунцовели в
каплях росы, а сверху горели рдяным огнем, источая чуть слышный запах.
Отдыхая, Тимофей
присаживался подле цветущего куста. Курить не хотелось. Он шумно нюхал, ловил
тонкий цветочный дух, глядел на розы, и щурились глаза в улыбке ли, в усмешке
над собой. Ведь сроду цветов не любил, мужик».
С тещей отношения у него
не очень складывались, а тут он вдруг понял, что все это мелочи, все эти
глупости и обиды.
«Он курил, и какие-то
мысли бродили в голове: о сегодняшнем дне; о жизни, о теще и о себе тоже. Он
глядел на летнюю кухню. Ее строили флигелем, теплую, в зиму жилую, с дальним
прицелом - для стариков. Тимофеевы старики померли. А теще пора уже сюда и
переходить на покой, нечего одной мыкаться. А старое, все эти глупости, всякие
лейтенанты и прочие обиды - чего поминать. Сам уж не молоденький, виски седые.
Надо сказать Валентине.
Свои вспомнились, мама и
отец - покойники. Детство. Как жили, господи… После войны особенно. Вспоминать
тошно. А теперь – грех жаловаться. Лишь бы войны не было»... И в этот дом тоже
приходит тепло и любовь. А ведь это и есть самое главное.
Особенно взволновал нас
рассказ «Говори, мама, говори…». У Катерины – иссохшей, горбатенькой от
возраста, но еще проворной старушки, дочь живет в городе, полторы сотни верст
от нее. Тяжело ей одной на хуторе, но появился «связной» - телефон-мобильник:
« Мобила!- горделиво
повторяла она слова городского внука. - Одно слово - мобила. Нажал кнопку, и
враз ― Мария. Другую нажал - Коля. Кому хочешь жалься. И чего нам не
жить? - вопрошала она. - Зачем уезжать? Хату кидать, хозяйство…
Запоет веселая музыка,
вспыхнет в коробочке свет. Поначалу старой Катерине казалось, что там, словно в
малом, но телевизоре, появится лицо дочери. Объявлялся лишь голос, далекий и
ненадолго.
- Мама, здравствуй! Ты в
порядке? Молодец. Вопросы есть? Вот и хорошо. Целую. Будь-будь.
Не успеешь опомниться, а
уже свет потух, коробочка смолкла…
-Не успеешь и рта
раскрыть, а коробочка уж потухла.
- Это что за страсть
такая ... - ворчала старая женщина. - Не телефон, свиристелка. Прокукарекал:
будь-будь… Вот тебе и будь. А тут...»
Но много было в ее жизни
стариковской такого, о чем хотелось рассказать поподробнее: о своих снах,
незначительных для других событиях, о том, как упала она возле
груши-черномяски, которую ой как любила дочь. Но в ответ слышала:
«Мама, говори,
пожалуйcтa, конкретней. О себе, а не о черномяске. Не забывай, что это -
мобильник, тариф. Что болит? Ничего не сломала?»
Но мелочи эти тоже важны.
А еще важнее то, что близкие люди живы. К счастью, дочь это вовремя поняла.
Ведь важно не то, о чем говорит близкий человек, а то, что он говорит, просто
живет.
«В далеком городе дочь ее
слышала и даже видела, прикрыв глаза, старую мать свою: маленькую, согбенную, в
белом платочке. Увидела, но почуяла вдруг, как все это зыбко и ненадежно:
телефонная связь, видение.
- Говори, мама ... -
просила она и боялась лишь одного: вдруг оборвутся, и, может быть, навсегда,
этот голос и эта жизнь. - Говори, мама, говори ...»
В рассказе «Тары да бары»
«старый дом, который долгие годы казался уютным и теплым, стал вдруг тесен».
Суета, мелкие обиды разрушили его тепло.
«То бабушка Люба молодым
не угодит, а Валентина фыркнет, то сами молодые чего-нибудь не так сделают.
Слово за слово… Скандал не скандал, но жить стали по-другому.
Бывало, вечером сходятся
- тары да бары…
Хорошо во дворе сидеть.
Вечерeeт. Играет в небе заря. Разговоры идут, как да что. Бабушка Люба уличные
новости передает, Полина да Валентина - свои. Соседи подойдут. Тары да бары...
Но нынешним летом
скамейка под грушей часто пустовала. Или бабушка Люба одна подремывает. Соседка
заглянет, скажет: «Не сидите?..» - и уйдет. Иной раз Полина подсядет ненадолго.
А молодые - в комнате. Валентина из дома ли, в дом пробежит - и все. Невесело
стало.
И тогда уходит бабушка
Люба в огород, ища там заботу. Или с кошкой беседует».
А тут котенка увидела.
«Мимо проходила дочь.
Бабушка Люба позвала ее:
- Иди, глянь…
- Чегo? - остановилась
Полина.
- Как дите…
Он был так хорош, этот
маленький пушистый котенок, во всей своей детской прелести, так наивно,
доверчиво смотрел он в мир. Смотрел, смотрел и зевнул.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
|